Неизвестно - Столяров А. Мы, народ...

Это он точно сказал. Не знаю уж, какой патриот Леха-Бимс, но, по-моему, весь его национальный настрой можно сформулировать так: полезли к нам тупые америкосы, краказябры, хламидии долбаные, ну мы им сейчас устроим хороший раздрай. Или япошкам устроим, или прибалтийской чухне — разницы действительно никакой.

Как всегда, при мысле о Лехе я чувствую некоторую тревогу. Леха много раз клялся мне, что мой компьютер, который он использует как резерв, проследить из сети практически невозможно. Собственно, через него он с сетью и не контактирует. Мой компьютер Леха использует лишь для того, чтобы собрать очередную цифровую “торпеду”: такой весьма специфический, плотный, кумулятивный скрипт, несущий вирусную начинку. При попадании в целевой портал “торпеда”, последовательно сбрасывая оболочки, проникает до “базы”, там она открывается, то есть происходит как бы бесшумный взрыв, и заваливает контекстный слой тысячами “вибрионов”. Все, сервер можно выбрасывать. Восстановлению или лечению не подлежит. Так вот Леха клянется, что сетевой контакт, который системы слежения могли бы засечь, происходит исключительно в момент пуска. А это микросекунды, даже доли микросекунд. После чего весь маршрут автоматически ликвидируется. Для охранных систем, если они эту трассу попытаются отследить, точка запуска окажется в офисе, расположенном в Сингапуре. В общем, не беспокойся, америкосов мы как-нибудь навернем…

Я, разумеется, стараюсь не беспокоиться. Но время от времени возникает некая мучительная стесненность в груди.

Так-то оно, наверное, так.

А вдруг Леха, черт его знает, чего-нибудь не учел?

Пустяки какие-нибудь.

Сущую ерунду.

Ведь это же — Леха, пришелец со звезд, марсианин, которому на все начихать.

Тогда оба, как это говорят: загремим под фанфары.

Я ставлю на поднос чашечку с остатками кофе.

— Доктор, вы все время критикуете нас за то, что мы не такие, как вы. Ну, мы не такие, да, я согласен, это подлинный факт. У нас другая история, другой национальный менталитет, мы по природе антиномичны, о чем, между прочим, еще Бердяев писал: нам нужно либо все, либо вообще ничего. И то, что вы называете “нормальное государство”, вызывает у нас, простите, онтологическую тоску, потому что фактически оно представляет собой скопище офисных идиотов, мелкотравчатый унылый планктон, живущий от сих до сих. Конечно, в таком протухшем болоте мы существовать не хотим. Это для нас не жизнь. Нам требуется бытие во всей его полноте.

— А… опять архетипы, — с отвращением говорит доктор Моммзен. — Каждый раз, когда вы оказываетесь по уши в какой-нибудь… дурнопахнущей… лабуде… вы начинаете говорить, что таковы ваши этнические константы, что вы — особая цивилизация и что нельзя вас мерить той же меркой, что и других. В чем, извините, заключается эта ваша особенность? В том, чтобы устремляться в “завтра”, не думая о “сейчас”? В том, чтобы вдохновенно взирать на небо, но шлепать при этом по непролазной грязи? Так, быть может, пора обратить свой взор к грешной земле?.. Ладно, ладно! — он вскидывает руки, защищаясь, по-видимому, от готового выплеснуться из меня потока горячих слов. — Ладно, пусть так!.. На эту тему можно дискутировать двести лет. Это тот случай, когда и в той, и в другой позиции, несомненно, наличествует правота… Но я хотел бы сказать вам одно: носителем архетипического сознания все равно является человек. Россия — это не географическое понятие. Россия — это совокупность людей, поддерживающих состояние “русскости”. Людей образованных, умных, если хотите, интеллигентных. Вот этих людей, когда рушится все, и надо спасать. Мы отнюдь не изымаем из страны лучших, как считают ваши упертые патриоты, ваши узколобые националисты, неспособные различить горизонт. Мы спасаем с гибнущего корабля то, что еще можно спасти. Поймите простую вещь: вы — это и есть Россия. Вот что надо сохранить прежде всего…

Он вдруг улыбается, показывая ужасное количество крупных зубов:

— А я ведь знаю, на что вы рассчитываете: на чудо. Россия в своей истории могла погибнуть множество раз. Во времена монгольского ига, в период Смуты, в момент вторжения Наполеона, в огне Октябрьской революции большевиков… Что там еще?.. Немецкие войска под Москвой… Сталинград… И даже в перестройку, вспомните — стояли ведь на грани гражданской войны… И каждый раз чудом спасались, буквально в последний момент… Наверное, вы подсознательно верите, что чудо и в этот раз тоже произойдет. Разверзнутся небеса, просияет фаворский свет: Россия восстанет из пепла во всем своем духовном величии… Главное — ничего делать не надо…