Петров Александр - Созерцатель

– Прошла молодость, вы, Андрей, набили синяков и шишек, и умудрели умом, – поставил диагноз старик.

– Юрий Ильич, а вы что, во всех этих странах успели побывать? – воскликнула Марина, добравшись до стеллажа с фотоальбомами, путеводителями и сувенирами.

– Только в трех странах, если точно. А потом решил сэкономить и вместо поездок покупать книжки. – Старик откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди. – Вот смотрите. Зачем, спрашивается, человек едет заграницу?

– Ну как, впечатления, приключения, фотографии… – промямлила Марина.

– Впечатления там строго дозированы, приключения пресекаются гидами и полицией. Нужно вам узнать о какой-нибудь стране, лучше зайдите в интернет, полистайте проспекты, рассмотрите фотографии, сделанные профессионалами. Еще неплохо посмотреть фильмы этой страны. Вот и всё! Поверьте, впечатлений и знаний у вас будет не меньше, чем у туриста, который только что вернулся оттуда. Если не больше. У него в голове каша, а у вас система. Согласно статистике, 80% туристов ездит по свету только для того, чтобы потом рассказывать о поездке друзьям. Ну и вы рассказывайте, если хочется. Накачайте снимков из интернета, на фотошопе вставьте свои изображения – и вперед! Зато какая экономия денег, времени и здоровья! Ведь двухнедельная поездка в другую страну – это страшный стресс для всего организма, включая кошелёк и, простите, психику!

– Ну нет, – капризно протянула Марина, – тут я с вами не согласна.

– Тогда самое время вернуться к поднятой выше теме. Что нам сказал австрийский психолог Альфред Лэнгле? А вот что: «Бренность бытия ставит нас перед вопросом смысла нашей экзистенции: я есть – ради чего?» Если мы живем только ради удовольствий – пожалуйста, убивайте себя дальше, никто вам не воспрепятствует. А если сия «экзистенция» – смысл жизни – вдруг окажется совсем в другой плоскости? Что нам скажет тот, кто прошел увлечение гедонизмом, унифицированным хаосом и умудрел? – воскликнул он, глядя на меня.

– А скажу я вот что: смысл жизни в том, – набрал я воздуха и выпалил: – чтобы после её окончания не попасть в ад – всё!

– Ну что ж, по крайней мере, просто и разумно – откликнулся Борис и взглянул на меня с растущим интересом. – Попасть в огонь геенны и гореть там вечность – конечно, не очень приятная перспектива.

– А кто это знает? – сказала Марина, подняв к потолку задумчивый взор и указательный пальчик. – И кто там бывал?

– Знают об этом все, кому это нужно знать, – сказал старик. – А возвращались оттуда тысячи людей и подробно обо всём рассказывали. И до сих пор десятки людей ходят Там, ведомые святыми и готовятся вернуться на землю, чтобы рассказать несведущим и предостеречь отчаянных. Мы же знаем!

– Вы серьезно? – спросила Марина, оглядывая нас троих. – Надеюсь, это не какая-нибудь тоталитарная секта фанатиков?

– Ну что вы, – протянул старик, – за нами тысячелетняя традиция родного Православия.

– Тогда конечно, – успокоилась девушка. – Зачем нам чужая шизофрения, когда есть своя истина, проверенная веками. Верно?

– Абсолютно, – подтвердили мы, согласно кивнув.

– Вы меня заинтересовали, – сказала девушка. – Примите меня в своё общество любителей истины.

– Примерно этого мы и добивались своим пацифистским экстремизмом, – сказал старик. Потом хлопнул в ладоши и торжественно произнес: – А теперь, когда наша милая барышня вышла, наконец, из дебилостремительного дискурса и встала на путь поиска единственной истины, мы наградим её вкушением блюд. Финита ля трагедия! За стол, господа! Не зря же вы потратились и всё это принесли.

Старик встал, обратился к красному углу с иконами, торжественно прочел «Отче наш» и красиво перекрестил яства и питие. После такого зачина, хотелось не есть, но – благочестиво вкушать трапезу. После салатов и перед крем-супом от Дольфа раздался громкий треск, мы вздрогнули, а оконное стекло мелко задрожало. Старик даже не оторвал глаз от оливкового цвета густой жидкости в дулёвской тарелке с красно-золотым ободком и продолжал невозмутимо черпать жижу сияющей серебряной ложкой мстерской чеканки.

– Это что, – наконец, произнес он, завершив исчерпывающий процесс, – шалят лукашки слегка. Пугают, чтобы не забывал народ честной лоб крестить. Здесь-то еще терпимо. А вот есть у меня знакомый друг по фамилии Ежов – внучатый племянник того самого политического деятеля, в честь которого целый период жизни нашего народа назван «Ежовщиной». Так вот у моего несчастного друга в доме скелеты из шкафов вываливаются пачками. Он, бедный, вынужден буквально каждый день не приходить в сознание, чтобы его не повредить и не свихнуться. Это в старых домах такая традиция.