Дмитраков Андрей - Когда приходят ангелы

Лешка переходил через дорогу, и его сбила машина. Он был нетрезв. Состояние оценивалось как крайне тяжелое, и через некоторое время он умер, не приходя в сознание. У обычного обывателя его смерть не вызвала особых недоумений. Пьянство и смерть — союз давно устоявшийся. Количество свежих бугров на кладбище растет постоянно.

Похороны прошли незаметно, будто были запланированы давно, только не помечены в календаре.

Я навестил в тот день Раису Михайловну, найдя ее дома разбитой и задум­чивой.

— Была на поминках и думала: «Нехороший ты, Лешка, был человек, — рас­суждала она вслух. — Сколько раз ты меня обманывал, брал деньги на лекарство, а сам покупал вино!»

И она заплакала.

— Устроился бы на работу, пожил как люди, женился, так вот теперь все, могила тебе дом, гроб тебе невеста.

Ей было жаль этой отравленной молодости. Загубленного здоровья, кото­рого не купишь, сожженной жизни, которой не вернуть, этого парня, которому никогда не суждено прозреть и попробовать сначала.

— Успокойтесь, Раиса Михайловна, пощадите нервы! — уговаривал я ее, но в те дни она была неутешна, как и время, которое не останавливается.

5

Приближался Новый год, а снег все не выпадал. Казалось, он был наказан за то, что, выпав в апреле, оскорбил тем самым священное цветение весны. Высокая пушистая елка в центре города словно обиделась, истекая слезами частых в те дни дождей.

А душа просила праздника зимы во всей его красе. Мороза, снегопада, вьюги, огромных сугробов, санок, лыж, подножного скрипа, узорной росписи на окнах. Толстого льда на озерах, с красными носами рыбаков, выжидающих свою завет­ную щуку у лунок. Душа желала новогодней, сказочной феерии, когда внезапно все замрет вокруг на мгновение и волшебство расшитой звездами мантией мягко ляжет на землю. Снег заискрится алмазной пылью, и сердце забьется радостно в предвкушении счастья.

Но снег так и не выпал, а брат накануне умудрился сломать ногу. Ему нало­жили гипс и пожелали веселого Нового года, посоветовав прикупить костыли. Но покупать не пришлось, я попросил их у Раисы Михайловны. Они пылились у нее под кроватью. Брату костыли показались неудобными и короткими. Ему принесли классические, «пиратские», а алюминиевые костыли я решил вернуть. Как обычно набрал номер «3» на домофоне. Раиса Михайловна по привычке ото­звалась: «Кто там?»

— Это я, открывайте.

— Кто я? — прозвучало в ответ настороженно.

— Хорошая шутка, Раиса Михайловна, но мне сейчас не до шуток...

— Молодой человек, — продолжала она на полном серьезе, — либо вы назо­вете себя и объясните, зачем пришли, либо я положу трубку!

— Андрей! — сказал я, недоумевая, в чем дело.

— Ну так чего ты ко мне звонишь, — сказала она озлобленно и повесила трубку.

Позвонил еще раз, никто не ответил.

Я не мог сообразить, что происходит. Быть может, она обиделась на меня? Но повода для обид я не давал. Все было хорошо.

Я позвонил в соседнюю квартиру, объяснив соседке, что принес Раисе Михайловне костыли, а она делает вид, что не знает меня и не открывает дверь. Соседка с блеском понимания в глазах объяснила: «У Раи иногда память отши­бает, она ж инвалид, постоянно «сидит» на сильных лекарствах, вот и случаются провалы».

— Вы что хотите сказать, что она меня забыла? Да я у нее днем был.

— Да ты не волнуйся так, паренек, потом вспомнит, а костыли я ей передам. Я стоял на лестничной площадке между этажами и думал: «Вот тебе, Андрюша, и новогоднее волшебство. Забыть все сюжеты, ощущения, голос, внешность, интонации — вот это и есть самое невероятное проявление одиноче­ства, когда близкое и знакомое становится неизвестным в одночасье».

6

Я встретил Новый год в кругу семьи, за праздничным столом. Выслушали поздравление президента Путина. Подняли бокалы за здоровье россиян. Эстафету поздравлений перенял наш президент. И Новый год настал. Мы с приятелями договорились встретиться в половине второго ночи под елкой. Я решил выйти пораньше и поздравить с праздником Раису Михайловну. Ничего страшного, что она меня не помнит, у меня-то память хорошая. В любом случае ей должно быть приятно.

Я оделся, захватив сверток с подарком, и вышел в громыхавшую многочис­ленными пиротехническими залпами новогоднюю дождливую ночь.

Небо переливалось, вспыхивало и свистело. Во всех окнах горел свет, был слышен звон бокалов, обрывки тостов, поздравлений. Блестящим хороводом кружилось все вокруг, плясало, искрилось и пенилось золотистым шампанским, и я, как кусочек шоколада, брошенный в бокал, кувыркался в нем, вздымаемый пузырьками, хмельной и веселый.