Петров Александр - Миссионер

Вышел Федор к гостю в бархатном до пят халате с атласными лацканами, предназначенными для принятия и удобного сбрасывания толстым пальцем в золотом перстне сигарного пепла. Только хозяин не курил. Более того, в квартире его благоухало духами и цветами, в обилии стоявшими в расписных керамических горшках, как в комнатах, так и на лоджии.

Увидев в красном углу иконы в серебряных окладах, Андрей перекрестился и поклонился им. На бордовой скатерти с кистями в серебряных и хрустальных столовых емкостях томились закуски. В хрустальных графинчиках разноцветно поблескивали напитки.

Федор указал гостю десницей на стул темного мореного дуба в изящной резьбе с мягким бархатным сиденьем, опустил глаза и нараспев прочитал молитвы. Андрей молчал и терпеливо ждал развития событий.

— Закусим, чем Бог послал, — произнес хозяин и стал накладывать на большую тарелку английского фарфора салатики, балычки, осетринку, огурчики с помидорчиками. Потом указал на графины и спросил:

— Водочки, наливочки, винца?

— Сока, пожалуйста. Любого.

— Я тоже почти не пью. Тогда вот своего, — он подхватил графин с оранжевой жидкостью и налил в бокалы. — Это смесь яблочного, морковного и апельсинового.

— Так по какому случаю торжество, Федор?

— Как же? За знакомство! Мы, люди артистические, художественного склада, к тому же прихожане одного храма — разве мы можем позволить себе жить раздельно?

— Мне очень жаль, но я не артист и не художник. Работаю снабженцем на стройке.

— Дело не в должности, а в призвании! — взметнул Федор к потолку перст. — Художника я чувствую, даже если он в рубище и вретище. Верующего тоже... Ко мне ведь, Андрюшенька, люди ходят, — перешел он на шепот.

— Зачем?

— Я молюсь за них, а они мне помогают.

— Чем помогают?

— Ну, я много не беру... Там, за то, чтобы отмолить от болезни — сотенку, от армии — две, от тюрьмы — пять...

— Чего — пять сотенок?

— Долларов, Андрюшенька, долларов! Чего же еще?

— А разве можно?.. — Андрей осекся. — И что же — отмаливаешь?

— Ну, не всегда, конечно... Но тогда объясняешь, что, значит, на то воля Всевышнего — сидеть, болеть, служить...

— И верят?

— А что им остается? Вообще-то случается, иногда и до рукоприкладства доходит. Но это редко... Ты поел? Садись тогда на диван, а я к тебе присяду, чтобы, значит, не кричать через стол. Садись, садись.

Андрей со скрытым вздохом присел на диван, рядом устроился Федор. Он стал прерывисто говорить о своей инвалидности, убогости, что женщины его не понимают. А любви ему хочется, как и всем. Как же это без любви жить можно? Он достал и бросил на журнальный стол рядом с мощным биноклем пестрые журналы с фотографиями мужчин. Андрей решительно встал.

— Ты опять меня не понял. Вот к этому, — он указал на журналы, — я не имею никакого отношения.

— Подумаешь, у нас, художников, это нормально… Что тут такого?

— Интересно, а как это соотносится с верой?

— А в Библии об этом ни слова. Так что соотносится.

Андрей взял со стола Библию, быстро нашел Первое послание апостола Павла к Коринфянам и прочел в 6-й главе стих 10: «Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники (!), ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники Царства Божия не наследуют».

— Что теперь скажешь, Федор?

— Ничего, Бог милостив, он меня по моей убогости простит. А может, останешься?

— Извини, что не оправдал твоих надежд, но я бы посоветовал тебе исповедаться у своего батюшки и рассказать о твоих молитвах за деньги и о своей... страсти.

— Меня тогда из храма погонят. Из одного уже прогнали.

— Хочешь, вместе к батюшке сходим, я помогу все объяснить...

— Нет! Не пойду. Я еще не сошел с ума! И не упрашивай! И вообще, не хочешь — уходи. Мне еще тебе замену искать...

— Одумайся, это же грех! Ты не понял?

— Понял-понял... уходи к...

— Прости его, Господи, ибо не ведает, что творит! — почти с криком обернулся Андрей к иконам, размашисто перекрестился и стремительно вышел.

Алена

Вечером снова трещал без умолку телефон. Заглядывала Света и приглашала на очередное застолье, организованное ее щедрым пока еще горцем. Андрей уже было хотел выключить телефон и запереться в тишине, но решил последний раз поднять трубку — и услышал тихий жалобный голосок Алены:

— Андрюш, ты меня ждал у храма?

— Конечно... Что с тобой? Случилось чего?

— Случилось... — она боролась с приступом слез.