Козлов Сергей - Время любить

Звезды спрятались за облаками, как и Айза прячет глаза, когда Алейхан приходит в дом Дамана. Почему Даман не воюет? Он же не очень старый? Иногда Алейхану кажется, что седой Даман с кривой ухмылкой слушает его рассказы о ночных засадах, горных переходах, о плачущих в плену федералах... Да под густой бородой этого не заметно. Только в глазах появляется холодный блеск. Говорят, что в сундуке у Дамана есть золотая звезда Героя Советского Союза. А еще говорят, что эту звезду Даман получил в Афганистане. Ну и что! Великий Джохар тоже бомбил Афганистан. Но своей мученической смертью он искупил эту вину перед Аллахом. Вот и Даман стесняется своей награды... Но не воюет. И не держит в своем доме оружия. Все-таки странный отец у Айзы.

Алейхан слушал ночь, и ему казалось, что эта ночь наступила уже в сотый, в тысячный раз. Тысяча и одна ночь. Снилась она ему или вынырнула откуда-то из далекого детства? Ощущение повторяемости было настолько навязчивым, что вызывало мистический страх. От него хотелось вернуться в дом, похохотать над трусливыми, забившимися в угол гяурами с ефрейторскими лычками на плечах. Свинопасы из хозвзвода. Грязные животные, которые пасут грязных животных...

Немного отпустило. Недалеко забрехали собаки, следовало бросить туда гранату, чтоб не мешали слушать. Днем надо уговорить Бекхана - перерезать всех собак, не только двуногих. Не надо нам друзей человека, мы волки. Эта мысль очень понравилась Алейхану и чуть не помешала ему услышать шаги. Шли по дороге... Несколько человек. Легкое бряцанье обмундирования выдавало военных. Куда это федералов ночью понесло?

Инстинкт охотника подавил запрет Бекхана на свободный поиск. Угрозы группе никакой не будет, Алейхан сделает два-три правильных выстрела и уйдет в ночь. Федералы будут утром чесать зеленку, поселок они прочесали сегодня. Но Алейхан за ночь обойдет его с другой стороны и похвастается Бекхану новой победой. Старший брат простит и похвалит. Главное - высмотреть в этой тьме офицера. Просил же специальный прицел! Обещали привезти из Турции. Обещанного что у русских, что у горцев три года ждут. Особенно на войне. Хорошее оружие - как награду.

Алейхан аккуратно перевернулся на живот, теперь нужно было не слушать, а смотреть. Но именно в это мгновение рядом сухо переломилась под чьей-то ногой ветка. Вот это точно уже когда-то было! Он резко крутнулся обратно на спину и выстрелил в нависшую над ним тень. Но выстрел Алейхана до доли секунды совпал с выстрелом того, кто так долго шел за ним в эту ночь. Глупая, невозможная в этом времени и в этом пространстве пуля пробила сердце снайпера навылет. Вместе со смертной темнотой на него упало тело убитого им майора в отставке. Последнее, что с тающим удивлением увидел Алейхан, это ярко-белые и совершенно неуместные кроссовки на ногах своего врага.

Ночь, как собака, залаяла автоматными очередями, желтыми мечами проткнули ее прожектора БТРов, из дома, где только что играли в нарды, неосторожно выскочил на улицу Рагиб, чтобы наткнуться на гроздь пуль старшего лейтенанта Китаева. Два солдата из хозвзвода в эту ночь поверили в чудеса.

* * *

Кошкин бессмысленно смотрел в одну точку. Этой точкой была вмятина на боевой фляжке Дорохова. Будто гипнотизировал ее. Смотрел-смотрел, и она вдруг исчезла, но не вмятина, а вся фляжка.

Почувствовав неладное, Кошкин стремглав бросился на пост охранника. Он вдруг без всяких приборов увидел и понял происходящее. Хотелось крикнуть сквозь бетонные стены, сквозь грустные, бесконечные российские просторы, сквозь низкую облачность над седым Кавказом, но не получалось крикнуть даже сквозь собственное горло. Да ведь это уже было с ним! Это уже было с Кошкиным! Он потерял лучшего друга! Он также явно помнил это ниоткуда, как помнил свои сны про Александра Невского из пионерского детства.

За столом Дорохова (еще стул не успел остыть!) сидел молодой парень под два метра ростом. Светло-русые, чуть вьющиеся волосы, темно-синие глаза под добродушным изломом бровей, прямой нос и, как полагается природному русаку, широкие татарские скулы. Парень, увидев взволнованного Кошкина, привстал.

- Что-то случилось, Сергей Павлович?

Кошкин замер на последнем пролете лестницы и бессильно опустился на ступеньки. Сдавил виски ладонями.

- Китаев? Анатолий Китаев? - уже знал Кошкин.

- Да... вы же меня не первый год знаете, Сергей Павлович.

- А сына ты, конечно, Васей назвал?

- Ну я же вам рассказывал, в честь командира.