Тырданов Иван - Царь мира сего, или Битва пророков продолжается

– Ну, конечно! – ответил Михаил, подумав, что встречи креолок с моряками всего света в течение нескольких веков, не могли не наложить заметный отпечаток на характер знойных женщин этого народа.

– Вот и кухня, – огорченно сказала Джулия, – а что тебе тут нужно?

– Я могу не отвечать на некоторые вопросы? – спросил Михаил. Но креолка изобразила на лице такую обиду, что он добавил ­– у меня работа такая.

Она вздохнула.

– Ну, как хочешь… Когда ты освободишься?

– Я еще не знаю.

– Я буду ждать, ладно?

– Зачем ждать? Если хочешь, зайди сюда через десять минут.

– А что тут будет?

– Сюрприз…

Она приподнялась на цыпочки, чмокнула Беловского в щеку и шепнула:

– Я так рада, Дэвид, что ты приехал!

Джулия повернулась на высоких каблуках и ушла все той же неповторимой походкой, а ошеломленный таким напором Михаил остался моргать глазами у дверей кухни.

– Эй, герой-любовник, очнись! – услышал он голос Изволь.

Он смущенно крякнул:

– Чего мне очну…, очинать…, очнять… – пытался правильно просклонять глагол «очнуться» Беловский.

– Ты хочешь сказать: чего тебе очухиваться? Что ты и так очухнутый?

– Ну, да… примерно это.

– Вот ведь какой ненадежный ты товарищ оказался! Ай-ай-ай…

– А чего я? – засмущался он, – и вообще, ты опять почему-то замечаешь плохое!

– Да какое уж там плохое! Очень даже хорошее! Просто великолепное! Такая фемина ему попалась! Известно давно: нельзя мужиков одних на юг отпускать!

– Я не на юг поехал, я в командировке…

– Еще лучше! Его в командировку ответственную постлали, но не прошло и часу, а на нем уже креолки гроздьями висят! Ну, просто – настоящий командировочный! Образец, так сказать!

– Так, Лизка, – напустил строгости Михаил, – ты меня отвлекаешь!

– Смотри у меня, чтобы эту шоколадку тоже усыпил! Всех, так всех! Я проверю!

Беловский хотел что-то еще сказать в свое оправдание, но Изволь уже отключилась. Он в сердцах сплюнул и резко открыл ногой дверь на кухню. У шипящей сковородками плиты, удивленно моргая на Михаила, стоял лоснящийся от пара повар-индус. В его пухлых руках был маленький полиэтиленовый пакетик с каким-то порошком. Михаил решительно вошел и спросил, пристально глядя тому в перепуганные карие глаза:

– Что это?

– Это… это приправа – покрывшись испариной, промямлил повар.

– А ну, попробуй на язык!

Повар побледнел и стал пятиться. Михаил сгреб с разделочного стола огромный нож, и повторил:

– А ну, попробуй на язык!

– Нет, нет… я не могу…

Михаил со всей силы ударил тесаком по доске так, что она разлетелась на куски.

– Пробуй, я сказал!

– Нет, нет! – дрожащим голосом застонал тот. Его ноги подкосились, и он рухнул на колени. – Помилуйте меня, господин! Меня заставили!

– Кто?

– Я не могу сказать, меня убьют!

– Если не скажешь, тогда я сам тебя убью – замахнулся ножом Михаил. – Ну!

– Пощадите, сэр! Пощадите меня!

– Кто тебе велел отравить Коэна?

– Нет! Я не скажу! Если вы убьете меня, они хотя бы не будут мстить моим детям!

– Не волнуйся, Коэн отомстит…

– Коэн не жилец. Его все равно убьют.

– Кто?!

– Я не могу этого сказать!

Михаил схватил повара за дрожащую руку с пакетиком, заломил ее за спину, аккуратно забрал отраву, и отбросил ее в сторону.

– Где ампулы для стрел от арбалета?

– Они в правом холодильнике, на полке в дверце.

Не выпуская его руки, Беловский достал одну маленькую пластиковую ампулу, с иглой на одном конце и резьбой на другом и воткнул ее в толстое плечо отравителю. Тот сразу обмяк и упал на пол. Лейтенант выключил плиту, сдвинул с конфорок сковородки, чтобы не шипели, отволок тело в сторону и с трудом взвалил его на стоящий у стены диванчик. Потрогав сонную артерию на шее, Михаил убедился, что повар жив, но спит. Он рассмотрел надпись на ампуле. Она гласила, что данная доза рассчитана на животных весом от двухсот килограмм, до полутонны. Эх, не повезло мужику, – подумал он, – хотя, парень не из худеньких. Может и обойдется…

Затем он выгреб из холодильника на стол все ампулы, которые, в зависимости от силы действия, различались разноцветными юбочками, отобрал те, что рассчитаны на животных от пятидесяти до двухсот килограммов и едва успел рассовать их по карманам, как услышал за дверью звук каблучков Джулии.

Она без стука открыла дверь, сделала шаг вовнутрь, и на ее жеманном личике только что нарочито полуприкрытые глаза и губки как-то сразу расширились до максимального размера от представшей перед ней картины: на диване в неестественной позе с задранной кверху рубашке валялся повар. Рядом стоял раскрасневшийся от напряжения новый красивый сотрудник – Дэвид Винник, который, заметив, что Джулия имеет намерения пронзительно завизжать, молниеносно бросился в ее сторону, зажал рот рукой, и сгреб в объятья, от которых ноги девушки почему-то подкосились, а глаза закатились. В общем, она уснула счастливым сном прямо на руках у Михаила...