Тырданов Иван - Царь мира сего, или Битва пророков продолжается

Селиван вышел вперед, кашлянул в огромный кулак и четко, будто по бумаге зачитал план:

– Первое: Укрепление России, восстановление в ней Православной государственности; современного, высокотехничного христолюбивого воинства; поддержание этого состояния во все времена, вплоть до последних.

– Второе: Максимально используя возможности проекта «БП», обеспечить политическую, экономическую и идеологическую безопасность России.

– Третье: Добиться объявления России территорией, запрещенной для антихриста, его адептов, антихристианских идей и общественных пороков.

– Четвертое: Всячески способствовать расширению этой территории и увеличению ее населения, стимулируя как рождаемость внутри территории, так и эмиграцию христиан, желающих жить по законам Православной государственности, со всего света.

Он закончил, кашлянул опять в кулачище и отошел на пару шагов назад. Михаил почесал затылок и спросил:

– Ну а мне-то что делать?

– А тебе, – Серафим похлопал его по спине так, что загудело в легких, и засмеялся, – а тебе с Изволькой работать. Она тебе все скажет.

– Постойте, а говорили: «Девяносто семь часов осталось до конца!»

– Так оно и есть. Если мы через девяносто семь часов не отменим Апокалипсис, то ничего дальше не будет. Изволька не родится. А уж мы с Селиваном и подавно. Кстати, уже осталось меньше. А Селиван – знаешь кто?

– Кто?

Великаны из будущего загоготали так, что бугаи-троянцы пригнулись:

– Селиван – твой пра-пра-правнук!

– Чего, чего? – открыл рот Беловский.

– Ну, здравствуй, дедуля! – склонившись, сграбастал в объятия Михаила, огромный и косматый Селиван.

Последние часы покоя

Троянцы исчезли, волны за бортом и вымпел мистера Коэна на мачте опять зашевелились, и на палубу вышел полуголый Бизон.

– Беловски, ты куда пропал? Я не могу больше любоваться на Палмера!

– Я тоже, сэр. Поэтому я здесь дышу воздухом.

– Эх, Майкл, если бы не эта война, купили бы мы с тобой что-нибудь вроде этой посудины… – Бизон ласково похлопал по фальшборту яхты рукой, задумался, понял, что ляпнул лишнего и поправился – ну, или чуть поменьше.

– Ну, да, сэр, – согласился Майкл, – конечно немного поменьше…

– И отчалили бы на ней месяца на три от всего и от всех!

– И вам не скучно было бы со мной? Три месяца, сэр!

– С тобой? Нет, не скучно! – опять задумался он и добавил, – ну, взяли бы на всякий случай кого-нибудь еще.

– Палмера?

– Нет-нет! Что ты такое говоришь? – воскликнул Ларош. Он растянулся на шезлонге, закрыл глаза и грустно добавил, – я скучаю по дочке… и жене…

Они помолчали, слушая, как свистит в такелаже ветер, и волны с частотой секундной стрелки ударяются в днище яхты. Бизон открыл глаза, прищурился и спросил:

– А ты бы кого взял? Я никогда не слышал, что у тебя кто-то есть. Ты никого не встретил после развода?

– Встретил… – подумав, ответил Майкл.

– Ну и? Что из тебя вытягивать все приходится? Не хочешь рассказывать?

– Не хотел раньше. Были на то причины.

– А сейчас они исчезли?

– Да, сейчас они, можно сказать, ликвидированы полностью.

– Ну и что это за причины?

– Дело в том, что моя девушка – русская из России. Вы же понимаете, если бы я это задекларировал перед походом, то меня бы списали с корабля. А сейчас корабля нашего нет…

– Да, – согласился Бизон, – списали бы… а корабля нет…

– Она живет в Москве, и мы с ней виделись всего два раза.

– И ты уже считаешь ее своей девушкой?

– Это странно, сэр, но у меня есть такое чувство.

– Я со своими женами жил по нескольку лет и то не мог на сто процентов назвать их своими.

– Тут другое дело.

– Ах, да! Вы же русские…

– Дело не в этом. Не важно – русские или американцы. Важно то – что произошло между нами.

– Я догадываюсь…

– Нет, не догадываетесь. Вовсе не то, что вы подумали.

– О, мой Бог, а что же еще? Вы обменялись почками?

– Больше. Мы обменялись сердцами.

– Это очень опрометчиво с твоей стороны, Майкл. Я бы не стал отдавать после второго свидания свое сердце.

– От меня это не зависело, сэр.

– Она тебя что, околдовала?

– Ну что вы! Она – верующая и чистая девушка.

– Все характеристики девушек, которые они заявляют на втором свидании, со всеми их многочисленными добродетелями, проверяются гораздо позже. Стоит тебе подписать с ней брачный контракт, как она расслабленно говорит: «Уф…» и снимает с себя овечью маску.

– Сэр, когда вы просили рассказать о моей девушке, вы не сказали, что будете давать ей оценки.