Неизвестно - Семанов 1980

СЕРГЕЙ СЕМАНОВ

Из нашей борьбы

Anno Domini 1980

От автора

Эти заметки мною составлялись всю, так сказать, сознательную жизнь, с далекого уже 1965 года. Делалось это сугубо для себя, для собственной памяти, как ориентиры в пройденном пути — своего и своих товарищей. Для того времени это было чрезвычайно полезно, и тут придется сделать пояснения для современного читателя.

Органы печати в советское время были чрезвычайно скупы на всякого рода сообщения, особенно о личной жизни граждан. Хорошо это было или плохо, пусть решит каждый для себя. Вспомним лишь, что нынешняя печать и особенно телевидение прямо-таки заваливают нас подробностями из жизни великосветских или совсем не светских проституток, топ- и прочих “моделей”, бандитов, гомосексуалистов, воровских “миллионеров” и прочая, и прочая. Это делается ныне с целью растления душ людских, в особенности молодых.

Понимая всё это, нельзя, тем не менее, не признать, что тогдашнее информационное поле было чрезвычайно узким и бедным. А всем, не только занимавшимся, но и интересовавшимся политическими новостями людям знать хотелось то, о чем газеты не писали, прежде всего о “действующих лицах”. Вот почему разговоры на политические сюжеты начинались обычно с вопроса: “Ну, какие новости?” Теперь таких вопросов не задают, все новости (а также измышления, сплетни, провокационные слухи) печатаются в газетах, распространяются по “ящику”.

Вот почему полученные сведения полагалось запоминать. Однако память человеческая несовершенна. Вот поэтому решился я записывать услышанное и увиденное, а также собственные тогдашние оценки происходивших событий и опять-таки “действующих лиц”. Разумеется, это делалось сугубо для личной памяти, поэтому никакой самоцензуры, присутствующей всегда, например, при написании писем даже самым близким людям, не существовало. Поэтому проскальзывали, и не раз, очень резкие, случайные, а потому неверные оценки людей и событий. На это не надо обращать слишком уж пристального внимания. Кстати, мы решили некоторые из них снять, чтобы не огорчать кого-либо понапрасну. В том числе не омрачать память о тех, кто уже ушел.

И в тяжком сне не приходило мне в голову, что когда-либо увижу свои записки напечатанными. Но время изменилось, страница истории перевернута, и навсегда. А мой скромный опыт, и тем паче всего нашего боевого поколения русских патриотов, тогда молодых, неопытных и горячих, очень ценен для ближайшего будущего, в чем ни у меня, ни у моих товарищей-соратников нет ни малейших сомнений.

Наша борьба продолжается, ибо те ценности, которые мы отстаивали и будем отстаивать до конца дней своих, они истинно вечные.

10.02. Посмотрел фото к 1-му и 2-му томам “ТД” — нет слов! Как это в мою слепую, ленивую голову пришла такая изумительная мысль?! Это ведь обобщенный портрет русского народа в самый трагический момент его истории. Да, так.

15.02. Ну, на приемной в Союз писателей я прошел тютелька в тютельку: +18 — 4±5, надо ведь 2/3, как при защите докторской. Из восьми шестерых завалили, в том числе два известных — Мих. Раскатов и Крейн, директор Пушкинского музея, за него очень хлопотали Алигер и Данин. Обо мне очень ловко доложил Кожинов, затем Данин зачитал отрывок из сборника о разрушителях Москвы (не очень удачно было), а потом защищал Татлина и меня бранил. Конец хороший, ибо иной породил бы непременно сплетни и пересуды.

Ю. Чурбанов на прошлой неделе стал 1-м замом Щелокова. Что бы там ни было, но для меня это хорошо, особенно в связи с осетинским “делом”. Я их не защищаю, предоставив дело судьбе; думаю, что прав: это не те люди, за которых нужно бороться, а мне все равно смертельного удара не нанесут.

Был у Кириченко, изложил ему все новости (ничего не знает!), кое-что он даже записал. Авось получится что-нибудь! Он тоже злорадствовал по поводу отсылки Севрука в Афганистан.

Синицын3 долго объяснял, что в секретариате Андропова произошла реорганизация и ему приходилось либо надеть погоны (полковника) и уйти из Комитета, либо куда-то перейти. Ю. В. звонил Капитонову; тот был у Петровичева, ему предложили несколько мест, в том числе что-то вроде замминистра просвещения. Он выбрал обозревателя АПН, где приравнен к члену коллегии союзного министерства, “кремлевка” и “авоська” остались, машина — нет; выколачивает до 8 сотен; потом, однако, осторожно согласился, что “реорганизация” могла быть подсунута Ю.