Свенцицкий Валенитин - Второе распятие Христа

— Я сегодня назло ему не пошла в гимназию и встала в двенадцать часов дня, — сказала Зоя Нике.

— Испеки-ка, мать, пирог с вязигой по этому случаю, — добродушно сказал о. Воздвиженский своей супруге.

— А нашего-то чудотворца забрали! — весело сказал один учёный другому учёному, встретившись с ним в университете.

Христа арестовали за городом, поздно вечером.

С немногими учениками Своими, по обыкновению, пошёл Он за город в любимую берёзовую рощу.

Когда стемнело, рощу окружили солдатами, и наряд полиции человек в двадцать явился арестовать Христа.

Ждали сопротивления, и потому все были вооружены с головы до ног.

— Как будто на разбойника, вышли вы на Меня в полном вооружении, — сказал им Христос. — Разве не каждый день учил Я открыто на улицах города?

Полицейские смутились от этих простых слов Христа, сказанных без всякого гнева: не такого преступника ждали они найти.

Словно агнец непорочный, шёл Христос в Своих белых одеждах, окружённый толпой вооружённых солдат и городовых.

А в это время митрополит Анания стоял у телефона и звонил к генерал-губернатору:

— Это вы, ваше превосходительство?

— Я, ваше высокопреосвященство!

— У меня к вам большая просьба, да я только не знаю, не явится ли это, так сказать, нарушением законов Империи?

— Помилуйте, ваше высокопреосвященство, всё, что в моей власти, я готов для вас сделать.

— Я всё насчёт того бунтовщика... Помните?..

— Ну разумеется. Он уже взят, ваше высокопреосвященство. И, представьте, без всякого сопротивления. Сейчас сообщил мне по телефону пристав. Не извольте больше беспокоиться. Можете спокойно предаваться служению Всевышнему.

— Нет, я не о том. Мне уже сообщили, что он взят. Я бы хотел иметь с ним свидание.

— Очень хорошо.

— Но, вы понимаете, ваше превосходительство, в моём сане неудобно посещать тюрьмы, особенно в такое лихолетье... это может возбудить толки.

— Ну разумеется, я понимаю, ваше высокопреосвященство. Сегодня же арестованный будет доставлен в ваши покои.

— Глубоко благодарен вам, ваше превосходительство.

— Помилуйте, ваше высокопреосвященство!

XIII

— Я призвал тебя, чтобы говорить с тобой как пастырь с заблудившейся овцой, — сказал Анания, когда келейник ввёл Иисуса в низкий, тёмный кабинет митрополита.

Христос молчал.

Круглые, острые глаза Анании внимательно всматривались в лицо Иисуса.

— Ты должен быть со мной откровенен. В моих руках твоя участь.

Христос по-прежнему не произносил ни слова и прямо смотрел в лицо Анании.

Владыке стало жутко, и он, чтобы скрыть своё смущение, сказал:

— Что же ты ничего не отвечаешь?

— Зачем ты звал меня? — спросил Христос.

— Я звал тебя для того, чтобы всё обошлось без суда, чтобы ты раскаялся во всех своих делах. Ты молод, ты мог их совершить по неопытности, по увлечению...

— В чём хочешь ты заставить раскаяться меня?

— Ты не признаёшь Церковь, — сурово сказал Анания.

— Какую?

— Церковь одна. Святая православная Церковь.

— Да, Церковь одна, — сказал Христос, — единая Церковь Христова.

— Ты играешь словами. Я не для шуток позвал тебя.

Анания нахмурился. Руки его быстро перебирали чётки.

— Ты знаешь, что Христос оставил Евангелие, а не Церковь. Церковь строилась долгие века. Церковь — это сонмы святых, от мучеников первых веков до затворников наших.

— Да, — сказал Христос, — среди мучеников первых веков было много святых, были и среди затворников. Но почему ты говоришь о них? Они — Церковь Христова.

— Но тогда ты, значит, хочешь сказать, что ты не признаёшь всего того учения, которое создано веками, зиждется на предании отцов наших?

— Вы, оставив заповедь Божию, как фарисеи две тысячи лет назад, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш, и делаете многое подобное этому.

Анания едва сдержался, чтобы не прогнать от себя узника. Но что-то властно притягивало его к Нему.

Анания снова пристально посмотрел на Христа.

Комната была почти тёмная, свет из-под абажура падал лишь на стол.

И лицо Христа, бледное, с глубокими, необычайным светом сиявшими глазами, словно в чёрной раме выступало из темноты.

Анания впервые заметил необычайное сходство узника с нерукотворённым образом Христа.

Страх и желчная ненависть сжали его сердце.

И вот, приподнимаясь со своего места и в упор глядя в глаза Иисуса, он тихо, но твёрдо спросил Его:

— Кто ты?

Христос молчал.

— Заклинаю тебя Богом живым, — возвысил голос владыка, — скажи мне, кто же ты, наконец?