Петров Александр - Дети света

— Ага. Ой, Вовка опять в розетку лезет.

— Вова! Осторожно, тебя током ударит.

— Не мешай, Оля, я провожу испытания.

— Уже все испытано. Сунешь пальцы в розетку — обязательно током ударит.

— Папа говорит, что в жизни все нужно проверить самому.

— И все-таки, Вова, не надо совать пальчики в розетку. Ладно?

— Я подумаю.

— Дима, не трогай Вову.

— А че он, в натуре, волну гонит. Умный очень?

— Не очень. Просто у него такой склад ума.

— Я вот щас по этому складу гирькой ка-а-ак дам.

— Не надо гирькой. Лучше помоги Маше коляску из баррикады вытащить.

— Это не баррикада, это домик.

— Ну прости. Теперь я буду знать, какой домик бывает.

— Оля, а Вовка снова пальцы в розетку сует.

— Вова, я же тебя просила. Я же тебе объясняла.

— А мне неясно, как это «ударит»?

— Поверь, меня уже било током — это очень больно.

— Оля, дай я ему вдарю, чтобы этот чайник понял.

— Не надо, Дима, лучше Кате помоги на лесенку забраться. А то упадет еще.

— Оля, Вовка вырвал спицы из коляски и в розетку запихивает.

— Вова, встань в угол! Ты наказан за непослушание.

Мальчик стоял в углу и командовал оттуда своему приятелю и лаборанту Вадику:

— Засунь спицы в дырочки и подожди, пока Оля отвернется. Тогда я подбегу, и мы начнем испытания.

— Ладно, Вова! Хорошо, Владимир Вольфович. — Ольга Васильевна решительно встала. — Если ты не понимаешь слов, и наказание на пользу не пошло — давай, суй пальцы, спицы в розетку. Дети, все подойдите сюда. Пусть нам Вова покажет, что такое удар током.

Вова засопел, спицы долго не могут попасть в отверстия розетки. Он подогнул, заострил и под всеобщее молчание засунул в розетку.

— Ой! — закричал он, тряся рукой. — Ай-ай-ай! Я папе скажу! Я жаловаться буду.

— На что жаловаться, Вова? На собственное упрямство и непослушание?

— Оля, дай я этому ботанику еще добавлю, чтобы не закладывал. За это на зоне знаешь что? Век не отмоешься!

— Ну все, ребята. Видели, как плохо не слушать старших? Я надеюсь, что никто из вас никогда не будет совать пальцы в розетку.

— Не-а, не будем! — закричали дети.

— Пойдем, Вовочка, я твой пальчик подлечу.

— А ты меня не накажешь?

— Ты сам себя наказал. Куда уж больше. Пойдем, я тебя пожалею. Пойдем, бедный мой, раненный мальчик.

Под конец рабочего дня Ольга Владимировна устала. Но при этом сердце согревало чувство не зря прожитого дня. Она помогала собирать детей и вручала их, озорных, шумных и разных — родителям, в основном, мамам и бабушкам. Приятно было слышать, как дети, рассказывая старшим о впечатлениях дня, говорили: « А Оля сказала…», «Сегодня Оля нам прочла…», «Мы с Олей поливали,.. ухаживали…»

Сегодня к ней в детсад зашел Петр. Это иногда случалось. Он в ожидании супруги обычно садился на низенькую скамейку во дворе под кустами бузины и провожал глазами уходящих детей. Иногда и к нему подходили с вопросами, зная, чей он муж.

На этот раз к нему подбежала Ева — черноглазая хохотушка, выдернув ручку из ладони бабушки, замерла перед ним, поджав губки, и сказала:

— А ты чего такой желтый? Тебя йодом, что ли, намазали?

— Да нет, это загар такой.

— А у меня прошлым летом тоже нос облупился.

— Искренне сочувствую.

— Ты не думай, Оля меня все равно любит больше всех.

— Нет, Ева, меня Ольга Васильевна любит больше, потому что я муж.

— …Объелся груш! Она меня сегодня вот сюда поцеловала, — показала она пальчиком на свой лоб. — А тебя Оля целует?

— А как же, конечно. Особенно, когда я ужин приготовлю. А ты умеешь ужин готовить?

— Умею. Сейчас приду домой и мороженое приготовлю. Достану из морозилки и съем.

— Мороженое — это каждый умеет. А ты картошку с грибами жарить умеешь?

— Сейчас бабуле скажу, она купит, и я поджарю.

— Вот иди, приготовь, а завтра принесешь Ольге Васильевне. Она попробует и оценит твою кулинарию. А если понравится, тогда она и тебя будет так же сильно любить, как меня.

— Хорошо. Пока!

Следующим подошел мальчик в очках. Петр не знал его имени. Он показал на забинтованный палец и сурово сказал:

— Коллега, не суйте пальцы в розетку! Током сильно бьет. Испытания показали, что это больно. Поняли?

— Конечно, как не понять, коллега, — кивнул Петр. — Я как раз сидел и думал, где бы найти свежую розетку, чтобы пальцы в нее сунуть. Теперь ни за что не буду.

— Учтите, наука вещь серьезная.

— Действительно. Согласен, — кивнул он мальчику.

— Бай, бай! — Тот размашисто поправил очки на носу и вернулся к читавшей на ходу толстую книгу маме, тоже в очках.