Бранко Миленкович - Продается Таня. 20 лет (Ispovest iz harema)

Я полюбопытствовала, в каких деловых отношениях находятся его отец и «мой друг из Турции», то есть Сафет.

– Если честно, точно не знаю. Кажется, они вместе перепродавали вещи с Запада в Украину и Россию, – ответил он.

Я с облегчением выслушала его ответ: мои подозрения, что Сафет тоже связан с торговлей наркотиками, рассеялись. Если они и были у меня, то довольно слабые. Кирилл несколько раз пытался узнать больше о моей «работе в Дубае», но я искусно переводила разговор на другие темы. Он спрашивал, кто остался у меня в Белграде, что делают мои папа и мама, как они живут. От него я в первый раз узнала в деталях о положении нашей страны, в котором она оказалась в результате санкций ООН.

В первый момент я не могла поверить. Думала, он шутит, когда говорит, что Сербия в полной изоляции, что границы закрыты, что через Сербию не идут больше грузовики из других стран, что нет топлива, еды, что повсюду нищета. Я сидела и молча слушала. Он говорил о страшном периоде 1993 года, времени самой высокой в мире инфляции, когда сто немецких марок считались богатством в моем родном Белграде.

– Я был в Белграде несколько раз за последние два года. Отец вел кое-какие дела с белградскими партнерами, продавал им нефть и какую-то технику, а оттуда возил овес. Я видел, что люди очень плохо живут. Но и в Болгарии люди живут ненамного лучше. Может, это тебя хоть как-то утешит. На нас не наложены санкции, но блокада Сербии отразилась на нашей экономике нелучшим образом. По крайней мере, так нам говорят, хотя люди с мозгами знают, что дело тут в другом. У нас бездарное правительство, мы технологически отсталая страна, люди не привыкли работать. Мы умеем только хорошо проводить время, – рассказывал Кирилл.

После этого мы перешли на более веселые темы. Мы разговаривали о музыке, об интересах, о том, на каких известных концертах мы побывали, кто какие фильмы любит. Я удивилась, когда он начал перечислять наших певцов и певиц, актрис кино и телевидения, фильмы, снятые в Белграде, но с успехом показываемые (а может, и сейчас не сходящие с экранов) на болгарском телевидении. А потом Кирилл спросил меня прямо, остался ли у меня в Дубае парень.

Признаюсь, вопрос застал меня врасплох. Я даже, кажется, покраснела, но отговорилась тем, что в нашем возрасте нормально иметь партнера. Но он настаивал на прямом и однозначном ответе.

– Ты хочешь сказать, что у тебя там остался кто-то очень дорогой?

– Нет, я не из тех, кто легко влюбляется.

– Мы в таком возрасте, когда нам кроме любви важны и другие вещи. И для этого любовь необязательна, – неожиданно произнес Кирилл, после чего наше общение перешло в новую фазу, весьма интересную для меня на тот момент.

Не помню, что я ответила, но беседа приобрела новое измерение, и в конце концов мы разговорились о физической любви. Я чувствовала, что вся дрожу. Мы смотрели в глаза друг другу, и я была готова в этот момент пойти с Кириллом куда угодно, хоть в туалет, и отдаться ему прямо там.

После глотка вина он оставил бокал и опустил свою руку на мою. Он медленно гладил ее. Мы продолжали молчать и смотреть друг на друга. Мое возбуждение росло, я была вся как сжатая пружина. Кирилл подозвал официанта и расплатился. Мы вышли из ресторана, держась за руки. Краем глаза я видела, что мы привлекаем всеобщее внимание посетителей. Я знаю, какое впечатление производит моя внешность. В ресторане были в основном мужчины, и я предполагала, как все завидовали Кириллу в тот момент. Но и он не уступал мне в эффектности. Мы были хорошей парой, по крайней мере, красивой.

Мы сели в машину, Кирилл выехал с паркинга и, когда мы набрали скорость, опять взял меня за руку, но в этот раз поднес ее к губам и поцеловал. После этого он опустил свою руку мне на бедро, и это прикосновение вызвало во мне бурю эмоций. Он медленно гладил внутреннюю поверхность бедра. Я запрокинула голову, опираясь на сиденье. Закрыла глаза, расслабилась и отдалась ощущениям. А возбуждение во мне все нарастало. Я заметила, как Кирилл свернул с магистрали, только когда он сбавил скорость. За все это время мы не произнесли ни слова. Он остановил машину у обочины дороги, уходящей в небольшой лес, начинавшийся метрах в пятидесяти от того места, где мы остановились. Я видела, что он какое-то время колебался, а потом поехал прямо к тому лесу.

Через десять минут мы уже страстно обнимали друг друга, а на мне не было ничего из одежды. Мы переместились на заднее сиденье, где я его чуть не изнасиловала. Я не могла ждать, пока он разденется, легла и притянула его к себе. Его штаны были наполовину спущены, и этого было достаточно. Мне хватило пары минут, чтобы дойти до оргазма. Мы пробыли там еще полчаса, а потом продолжили путь.