Бранко Миленкович - Продается Таня. 20 лет (Ispovest iz harema)

Она раскачивалась в ритм музыки, играя большим пестрым платком. Танец был великолепным – полным эротизма, дразнящим. Когда музыка стала более быстрой, черноволосая танцовщица задвигалась еще изящнее. Я раньше никогда не видела танец живота, не считая нескольких сцен в фильмах, но то, что я наблюдала в Анкаре в этот вечер, произвело на меня огромное впечатление. В конце выступления большие груди девушки колыхались перед глазами одного из гостей Исмара, который был в полном восторге. Держу пари, если бы в тот момент его спросили, как его зовут, он бы не ответил.

Краем глаза я посматривала на Исмара. Он, без сомнения, получал удовольствие, но я видела, что он контролирует проявление своих эмоций. Он тихо напевал себе под нос и время от времени клал деньги в вырез ее платья. Это же делали и остальные. Я думаю, девушка получила такой щедрый бакшиш, что на него можно было бы прекрасно жить не меньше месяца. Но доставались ли эти деньги ей?

После танца мы провели в клубе еще около часа. Пили шампанское, виски и водку. Исмар попросил танцовщицу присоединиться к нам, и она села рядом с ним и одним из гостей из Киева. Она производила потрясающее впечатление. Ее глаза, которые были плохо видны в полумраке, горели, как угольки, – большие темные глаза, от взгляда которых у мужчин, наверное, мурашки бегали по коже. Она сражала их этим взглядом наповал. Я, как женщина, знаю, какое значение имеет взгляд, какой властью он наделяет, если у тебя красивые глаза и ты умеешь «стрелять» ими. Да, турчанка знала в этом толк. Несмотря на присутствие нас, четырех девушек, которые объективно имели лучшие данные, танцовщица завладела вниманием всех мужчин.

Только один из них, с каштановыми волосами (думаю, украинец), уделял внимание мне. Он несколько раз наливал мне шампанское, пил за мое здоровье, расспрашивал и аккуратно давал понять, что я ему нравлюсь. Я не знала, как себя вести. Сказать, что он мне нравится, было бы неправдой, но у меня в голове был полный хаос, и я помнила внушение Исмара перед поездкой. Что, если украинец захочет со мной переспать? Как далеко это может зайти? Могу ли я вообще сказать об этом Исмару? Я пыталась поймать его взгляд, но мне это не удавалось: он был занят танцовщицей.

И наконец та девушка поднялась из-за стола, поблагодарила за выпивку и в сопровождении одного из охранников Исмара вышла из бара. Уже давно перевалило за полночь, кто-то предложил возвратиться в отель, что мы и сделали. Я не знала, как поступить, и ждала распоряжений турка.

Нас было в компании десять, может, немного больше или меньше. Четыре девушки, остальные – мужчины. Из них два турка: Исмар и, мне кажется, его близкий родственник. В отеле мы пошли в апартаменты, состоявшие из трех комнат. Все были навеселе, больше всего – один украинец, который пел и поливал себе голову виски. Он еле держался на ногах. Из музыкального центра лилась музыка, иногда турецкая, иногда современная европейская попса. Это были «Битлз», Род Стюарт, Мэрайя Керри, «Роллинг стоунз». Мы танцевали, движения постепенно становились все более раскованными.

Рядом со мной чаще всего оказывался тот украинец. Его звали Олег, во время медленного танца я поняла, что он возбужден. Он и не собирался этого скрывать. Я молчала. Исмар в это время танцевал с венгеркой, держа ее перед собой. Это выглядело немного смешно: она была на голову выше его. Но было видно, что турок интересуется главным образом ее задницей. Вскоре они удалились, понятно, что в направлении спальни. Украинец становился все навязчивее, он гладил мою грудь, задирал кофточку, пытаясь поцеловать меня в пупок. Я знала, что не могу руководствоваться своими желаниями, – если бы я имела такую возможность, я бы дала ему пощечину и избавилась от этой отвратительной компании. Я стала нервничать, мне не было ясно, где границы моей свободы. Мне приходило в голову схватить этого украинца и потащить его в другую комнату, чтобы остаться там с ним до самого конца «развлечения», даже если его общество не сулило мне ничего приятного. Но я боялась реакции Исмара. Скоро он, к счастью, вошел в комнату, без пиджака, с рубашкой поверх брюк, – очевидно, после секса с той девушкой. Он позвал меня танцевать.

– Ты выполнишь все желания моих компаньонов, кроме одного – ты не должна трахаться с ними, ни с кем из них. Все остальное, что бы они ни захотели, ты должна выполнить, – распорядился Исмар.

Я не знала, что он имеет в виду, но мне стало, условно говоря, легче. Я хотя бы знала, что мне предстоит. Исмар опять скрылся в одной из комнат, а я почувствовала чью-то руку на ягодице. Я продолжала пить, двигаясь в такт музыки. Рука поднималась и дошла до края трусиков. Скоро я почувствовала и другую руку, и уже в следующий момент трусики скользили по моим бедрам и коленям вниз. Это был тот украинец. В комнате было почти темно, на одном из диванов у окна я видела родственника Исмара, который обрабатывал венгерку. Украинец был возбужден и хотел, чтобы я засунула руку ему в штаны. Мне ничего не оставалось, как выполнить его волю. Я удовлетворяла его рукой, продолжая стоять к нему спиной и наблюдая за парой на диване, которая уже соединилась. Венгерка громко стонала и этим еще больше распаляла атмосферу в комнате.