Неизвестно - Жбанов Владимир Рыжий

— М-да, — опустив голову, резюмировал Рыжий, — вот ведь судьба. Суд под­селил его к будущей убийце.

— А он ещё за ножичком на Север съездил, да ведь и счастлив же был. Судьба у Васи такая, — ехидно произнес Петро.

— Боже, какая жуть, — передернула плечами Марина, которая, казалось, от­сутствовала всё это время. — Ну как можно убить человека?

— Как, как, — перебил Пётр. — Ты у Рыжего спроси. Сколько он «там» душ загубил? А, молчишь? Вспомнится тебе там, в аду. Мордой по гвоздям таскать будут.

— Слушай, Пётр, хватит херню пороть, наливай лучше, — недовольно сказал Рыжий.

— Ой, что это за дама? Неужели покойница? Лепить будешь? Какая красивая была, — схватив снимок Риты, выпалила Марина.

— Дай сюда, чего берёшь не спрашивая, — вспылил Рыжий.

— Извини, — обиженно надула губки Марина и отвернулась.

— А, Серж, давно ты жмуриков не делал. Вот Сашок молотит, «беху» купил, аппаратуру классную. Работать надо, — иронизировал Петро.

Рыжий посмотрел на него отсутствующим взглядом, словно и не слышал. Вре­зающийся в его сознание хмель всё сильнее и убедительнее вызывал желание ви­деть ее, только ее одну — МАРГАРИТУ.

ГЛАВА 3

Рыжий проснулся от собачьего лая. Попытался открыть глаза. Всё шло кру­гами. Пересохло во рту. Язык еле-еле шевелился. Тошнило. «Фу, ну и нажрал­ся». Он попытался вспомнить вчерашний вечер. Всё, как на старой кинопленке, шло какими-то отрывками. Ярко помнилась только трагическая история о гибели Василия, рассказанная Петром, от которой и сейчас изнывала душа. «Хоть что- нибудь хорошее, хоть что-нибудь радостное... Как же плохо, черт», — сквозь зубы, сокрушаясь, цедил он, ища чем поправить душевное состояние. Встал и, ка­чаясь, подошёл к столу. Стол был похож на мусорную кучу. Смердящие окурки, остатки закуски, смятые клочья бумаги и как венец — букет цветов, воткнутый в вазу корешками вверх. Рыжий подошёл к стеллажу и увидел фотографии Риты. Они были разбросаны, некоторые помяты. Его словно пронзило током. Боже, что произошло? Присел на диван, зажал голову руками и стал вспоминать. Петро предложил добавить. Маринка кричала: «Хочу шампанского, цветов и большой- большой любви!» Всё лезла целоваться. Ходили в «Яичное». Пили водку с селе­дочными бутербродами, помню. Потом не помню. Ах да, перед «Яичным» Петька гонял в гастроном. Так, а дальше?.. Встретили ребят из театра-студии. Один ещё, как его, Маринку соблазнял и меня подкалывал. А та всё ляжки показывала. Ну, что поделаешь, врождённая потаскуха. А я кто? О себе и о своей судьбе думать не хотелось, и Рыжий решил это отложить. Так, дальше, всей толпой пошли в ма­стерскую. Гена-актёр все восхищался фигуркой девушки с квадратными плечами. Остальные спорили о любви. Вот. Вот тут я и сорвался. Петя, как обычно, стал меня доставать моими тремя жёнами. И тут я начал говорить о высокой любви к женщине. Что её можно встретить в любой момент жизни. Даже глубоким стари­ком. Ибо по-настоящему человек может любить только один раз в жизни. Потом Маринка стала скакать и раздеваться под музыку. Потом почти все пошли на вы­ход, а через полчаса вернулись с новым запасом выпивки и привели ещё какого-то Сашу. Только и помню, что «классный мужик». Всё, провал. Что было дальше?

Тошнота всё больше усиливалась, руки тряслись. Пошарил в карманах. Пол­тинник. Вот это да, откуда? Вышел на улицу. Солнце резануло глаза. Достал очки. Одно стекло было раздавлено. «Жаль, классные были очки», — равнодуш­но подумал Рыжий и швырнул их в урну. В гастрономе было пусто. Два человека стояли у окна в винном и похмелялись. Рыжий взял бутылку водки, пиво. Так, сегодня вторник. Надо быть в форме. Завтра среда. И тут он увидел в дверях зна­комое лицо. Это была его бывшая, третья, жена. Он не смог скрыть своего при­сутствия.

— Привет.

— Привет. Ну что, жив ещё? — спрсила она, оглядев его с ног до головы.

— Да вот, помаленьку, — как бы извиняясь, сдавленно произнес Рыжий. — Галя, давай зайдём ко мне, поговорим?

— А зачем? Мы уже всё друг другу сказали, — красиво подняв одну бровь, невозмутимо ответила Галина и направилась в мясной отдел.

— Ну, Галка, брось, ты же знаешь, что я всегда любил тебя. Просто тебе не хватило терпения.

— Знаешь что, — оборвала его Галя, — любил ты всегда только своих прости­туток и, пожалуйста, оставь меня в покое.

Рыжий, с похмелья помутившись рассудком, почему-то упорно не хотел от­ступать. Он подошёл сзади и громко спросил на весь магазин: «Мадам, вы будете крайней?» Галина вышла из очереди и направилась к выходу. Рыжий полетел сле­дом. На улице он догнал её и схватил за руку.