Иеромонах (Роуз): Святые Отцы Православия

И еще, для православных христиан, живущих в разных условиях, подходят разные святоотеческие книги о духовной жизни: то, что особенно нужно для отшельников, не совсем годится для общежительных монахов; то, что подходит для всех монахов, не может быть в том же виде использовано мирянами; и в любом случае, духовная пища для опытных бывает несъедобной для младенцев. Если кто-либо достиг определенного уровня в духовной жизни, то соблюдая заповеди Божии в лоне Православной Церкви, с пользой читая более простые писания святых Отцов, применяя их к условиям собственной жизни, чтобы получить большую духовную пользу от этого чтения. Епископ Игнатий (Брянчанинов) писал об этом: "Замечено, что новоначальный инок никак не может применить книги к своему положению, но непременно увлекается направлением книги. Если книга преподает советы о безмолвии и показывает обилие духовных плодов, собираемых в глубокой пустыне, то в новоначальном непременно явится сильнейшее желание удалиться в уединение, в безлюдную пустыню. Если книга говорит о безусловном послушании под руководством Духоносного старца, но в новоначальном непременно явится желание строжайшего жительства в полном повиновении старцу. Бог не дал нашему времени ни того, ни другого из этих жительств. Но книги святых Отцов, написанные об этих жительствах, могут подействовать на новоначального так сильно, что он, по неопытности своей и незнанию, легко решится оставить место жительства, на котором имеет всю удобность спастись и духовно преуспеть исполнением евангельских заповедей, для несбыточно мечты совершенного жительства, нарисовавшейся живописно и обольстительно в его воображении". Поэтому он приходит к выводу: "Не доверяйте, братия, вашим помыслам, разумениям, мечтам, влечениям, хотя бы они казались вам самыми благими, хотя бы они представляли вам в живописной картине святейшее монашеское жительство!" ("Советы относительно душевного иноческого делания," гл. X.) То, что епископ Игнатий говорит здесь о монахах, относится также и к мирянам, с учетом разницы в условиях жизни мирян и монахов.

Преподобный Варсонофий говорит еще нечто очень важное для нас, слишком по академически подходящих к святым Отцам: "Заботящемуся о своем спасении отнюдь не следует спрашивать (старцев, то есть при чтении святоотеческих книг - о.С.) только о приобретении знаний, "разум убо кичит" (1 Кор. 8, 1), как говорит Апостол, а более пристало вопрошать о страстях, о том, как прожить свою жизнь, то есть как спастись; это необходимо, это ведет к спасению". Таким образом, не следует читать святых Отцов просто из любопытства или как учебник, без твердого намерения на практике воплотить то, чему они учат, в соответствии с духовным уровнем каждого. Современные академические "богословы" достаточно ясно показали, что можно иметь много абстрактной информации о святых Отцах и абсолютно никаких при этом духовных знаний. О таких преподобный Макарий Великий сказал: "Так же, как облаченный в лохмотья нищий может во сне увидеть себя богатым, а пробудившись от сна снова видит себя бедным и неодетым, также и рассуждающие о духовной жизни, кажется, говорят правильно, но как то, о чем они говорят, не укреплено в их умах опытно, усилием, убеждением, они остаются словно в мире мечтаний".

О возможности узнать, читаем ли мы писания святых Отцов, как учебник, или это чтение действенное, сказал преподобный Варсонофий в своем ответе новообращенному, обнаружившему, что, говоря о святых Отцах, он проявляет непочтительность и гордость: "Когда говоришь о житиях святых Отцов и об их наставлениях, следует тебе говорить с самоукорением: "О, горе мне! Как могу я говорить о добродетелях Отцов, когда сам ничего от них не приобрел и совсем не подвигнулся вперед?" И живу я, поучая других ради пользы их; как же во мне не исполнится слово Апостола: "Научая убо инаго, себе ли не учиши?" (Рим. 2, 21)". Таким образом, к учению святых Отцов нужно всегда относиться с самоукорением.

Наконец, нам следует помнить, что цель чтения святых Отцов - это не дать нам какое-то "духовное наслаждение" или утвердить нас в нашей праведности или превосходном знании "созерцательного" состояния, но единственно в том, чтобы помочь нам с усилием продвинуться по тропе добродетелей. Многие святые Отцы говорят о различии между "деятельной" и "созерцательной" жизнью, и здесь следует сказать, что это совсем не относится, как могут подумать некоторые, к какому-то искусственному разделению между теми, кто ведет "обычную" жизнь "внешнего православия" или просто "добрых дел" и "внутреннею" жизнью, проводимою только монахами или интеллектуальной элитой. Существует только одна православная жизнь, и ею живет каждый, подвизающийся в Православии, будь он монах или мирянин, начинающий или уже опытный, сделавший не один шаг на духовном пути; "действие" или "практика" - это путь, а "видение" (теория) или "обожение" - это вершина пути. Почти все святоотеческие писания говорят о жизни действенной , а не о жизни в видениях ; когда упоминается о последней, то для того, чтобы напомнить нам о цели наших трудов, нашей брани, которую в сей жизни достигают только некоторые из великих святых, но в полноте своей она познается лишь в жизни грядущей. Даже самые возвышенные писания Добротолюбия, как писал епископ Феофан Затворник в предисловии к последнему тому Добротолюбия на русском языке, "имеют в виду не умовую, а почти исключительно деятельную жизнь".