Эдуард Лимонов: Молодой негодяй

Анна Моисеевна мычит во сне, и молодой негодяй внимательно оглядывает спящую подругу. Вдруг в голову ему приходит блестящая хулиганская идея. А что, если… Он присаживается рядом с постелью на корточки, жует губами, чтобы выделилась слюна, и лижет ляжку Анны Моисеевны. Еврейская красавица продолжает ровно сопеть. По мокрой ляжке химическим карандашом Эд выводит первую цифру даты: «2»… Анна чуть заметно вздрагивает ногой и замирает. Эд осторожно выводит шестерку и, убедившись в полной безнаказанности, уже более развязно дописывает: «…августа 1967 года». Полюбовавшись надписью, выглядящей как татуировка, злоумышленник, решив, что с тела Анны всегда можно будет смыть вещественное доказательство, опускается на колени у постели, чтобы приняться за работу серьезно. Жирными буквами он приписывает: «Эд поджег дом».

Полюбовавшись на дело рук своих и не зная, чем заняться, юноша прохаживается по комнате, отодвинув штору, смотрит на светлеющее небо. Возвращается к столу, вертит в руке карандаш, вставляет его в банку, вынимает опять и решает разукрасить Анну Моисеевну как следует.

По гиппопотамьей внутренней мякоти ляжки злодей старательно выводит: «Умру за… горячую… еблю!» Под надписью он рисует толстый член. Головка члена направлена в спящее сейчас отверстие меж ног Анны Моисеевны.

Юноша трудится, пристроившись на коленях у постели. На животе еврейской красавицы он выводит: «Не забуду мать родную!». Руки Анны он обвивает толстыми чешуйчатыми змеями. Талию украшает поясом с кинжалами с кавказским узором. Всеми известными ему блатными изречениями испещряет он кожу подруги.

Покончив с фронтальной стороной тела, он расталкивает Анну. «Ты храпишь как биндюжник и мешаешь мне писать стихи», — врет злодей. Испуганно моргая сонными глазами, Анна ничего не понимает, но послушно переворачивается на бок. Художник набрасывается на могучую спину и непомерные ягодицы подруги и украшает их якорями, русалками, кинжалами и опять ругательствами и членами. Исчерпав полностью запас рисованных и афористических мерзостей, которые успели накопиться в его памяти за недолгую еще жизнь, злодей с чувством удовлетворения от проделанного разглядывает жертву. «Вставай, Анна… Анна!» Растолкав гиппопотамика, злодей насильно за руку тащит ее в ванную комнату. В ванной комнате, увидев себя в мутном зеркале, Анна Моисеевна неожиданно плачет.

— Злобный молодой негодяй! Что я тебе сделала? Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит!

Успокаивается Анна Моисеевна только после того, как молодой негодяй убеждает ее в том, что совершенное — на самом деле сюрреалистическая акция. С помощью намыленной губки поэт принимается смывать сюрреалистическую акцию с тела подруги. Когда он заканчивает смывать с ляжки все еще хнычущей Анны «Эд поджег дом» и они возвращаются в комнату — за окном уже совсем светло. Анна снова закутывается в римские складки простыни, а Эд замирает, растянувшись на кушетке. В комнату, посланный сверху из-за крыши бывшего Дворянского собрания на противоположной стороне площади, попадает острый первый луч солнца.

эпилог

Вчера автор вернулся в Париж из Нью-Йорка. В пыльной своей квартире он нашел множество писем, заботливо вынутых из почтового ящика другом, — корреспонденция писателя Э.Лимонова за все лето. Среди прочих — четыре письма из СССР, все с зеркально перевернутой буквой «Я» в слове FRANCE. До отъезда автор получил еще три таких письма. Все они от Анны Моисеевны Рубинштейн.

Анна упрямо шлет автору письма, а он ей жестоко не отвечает. Может быть, злодей и не читал бы ее писем, выбрасывал бы тотчас по получении в мусор, но он ведь профессионально любопытный писатель, он читает письма из любопытства. Он бесчувственный зверь?

В том-то и дело, что он зверь чувствительный. Отказ вступить с Анной в переписку — работа его инстинкта самосохранения, попытка уберечь себя от новой всегда грустной информации, которая оживит опять многих персонажей прошлого, давно умерших для него монстров, красавиц и поэтов, и приведет в движение опасный аппарат воспоминаний. Он заработает, этот аппарат, и автор будет вынужден принести в жертву настоящее время, свои «сегодня» и «сейчас» — дабы насытить безжалостную машину.

Все же ненужности и опасная информация прорываются к нему даже только по одной линии связи, оттуда — сюда.

Так, например, автор узнал, что Мотрич — «новый, просветленный, живет с молодой женой — искусствоведом (!) — среди музыки, цветов и картин» и «опять пишет стихи…», что он «трезвый, мудрый, спокойный, гордый…» Далее Анна предложила поставлять автору информацию о людях, которых он когда-то знал.