Замлелова Светлана - Гностики и фарисеи

Вскоре эти поездки сделались её потребностью. Бывало так: она возвращалась уставшая, но и отдохнувшая, и на некоторое время забывала о том, с кем и куда ездила. Но проходили дни, тянулись ночи, и она, лёжа порой в темноте без сна, припоминала свои путешествия, ворочалась и дрожала мелкой колючей дрожью. Наутро она покупала газету и трепещущей рукой набирала номера телефонов, угадывая нужного ей «продавца» каким-то неизъяснимым чутьём. Они сговаривались, и в ближайшие за тем дни Наталья ехала за город.

Случалось, поездка складывалась не так, как хотела того Наталья, и оставалось довольствоваться прогулкой, впечатлениями и свежим воздухом. Тогда по возвращении Наталья находила новые объявления и звонила, вслушиваясь в голоса тех, кто, ни о чём не подозревая, связывал свои неясные надежды на призрак благополучия со странной незнакомкой.

А иногда, чтобы развеяться, Наталья, не разбирая, отправлялась с тем, кто первый соглашался ехать. Мужчина ли, женщина, старик или семейная пара – Наталье было всё равно, она чувствовала, что перед ней заискивают, заглядывают ей в глаза, что от неё в настоящую минуту зависит настроение и довольство жизнью этих людей. Как милостыню, она подавала им надежду, и они до последней минуты старались быть любезными с нею.

Спустя две недели после поездки со Станищевыми, Наталья отправилась в деревню Нестерово осматривать дом некоего Альберта Кузьмича.

Альберт Кузьмич оказался человеком симпатичным и разговорчивым, к тому же, одних лет с Натальей. Дорогой они говорили, смеялись, и Наталья, к своему удовольствию, поймала не один его взгляд на своих коленках, выкатывавшихся широкими кругляшами из-под короткого плаща.

- А вы, что же.., - оборвал он вдруг разговор, - себе хотите купить?

Наталья, думая, что он принимает её за агента, и, улыбаясь про себя его наивности, отвечала:

- Да, да. Себе…

- А вы как.., - спустя недолго, снова спросил он, мелкими нервными движениями дёрнув сначала вниз, а потом вверх козырёк своей клетчатой твидовой кепки, - наличными хотите?

- Наличными, - подтвердила Наталья, входя в роль и начиная верить, что где-то дома – например, в шкатулке в одном из ящиков комода – у неё лежит огромная сумма наличных денег.

- Это хорошо.., - улыбнулся он Наталье длинными жёлтыми зубами.

А ещё через некоторое время, оборвав самого себя на полуслове, спросил:

- Они дома у вас?

- Кто? – не поняла Наталья и чего-то испугалась.

- Да деньги!.. Деньги-то дома у вас? Или из банка нужно?..

- А-а-а!, - рассмеялась Наталья своей непонятливости и глупой пугливости. – Дома, да…

Он привёз её в деревню. По-осеннему было холодно и грязно. Но Наталья, волнуясь, не замечала ничего этого.

- Замёрзла! – кивнул он, подметив, что она дрожит.

Наталья неохотно улыбнулась, наблюдая с жадностью и нетерпением за тем, как он отпирает дом.

- Заходи! – усмехнулся он, распахивая дверь.

Наталья, опустив глаза, прошла в сени.

Альберт Кузьмич дёрнул козырёк своей кепки, огляделся кругом, прикрыл за собой дверь и громыхнул изнутри засовом.

- Проходи! – говорил он, обогнав Наталью и указывая ей дорогу. – Проходи… Сейчас печку стопим маленько… Чайничек поставим…

Дом был неопрятный – на полу и почти на всех поверхностях валялось какое-то запачканное тряпьё, всё было отсыревшим и дурно пахло. Мыши, казалось, хозяйничали в доме, расплодившись и заняв собою все комнаты. Но Наталья ничего не замечала. Хоть в доме было холодно и промозгло, она сняла плащ, перебросив его через левую руку, и осталась в короткой белой юбке и розовой кофточке с глубоким вырезом, над которым, как подошедшее тесто, вылезающее из кастрюли, подрагивала стиснутая и выдавливаемая, грудь.

Хозяин суетился возле печки, то и дело поглядывая на Наталью. Несколько раз он выходил из комнаты и приносил какие-то вещи – большую картонную коробку, алюминиевые вёдра. Наталье не хотелось думать о том, что и зачем он делает, и она, чтобы как-то занять себя на то время, пока он занят и не вызывать лишних вопросов и подозрений, принялась изображать, что с интересом осматривается. Но когда, отвернувшись к окну, Наталья, как и положено городскому покупателю деревенского дома, залепетала что-то о красоте и тишине, в ту самую минуту на голову ей опустилось сзади что-то тяжёлое и плоское. Из глаз у Натальи полетели разноцветные искры, она успела испугаться и удивиться. А потом ничего не стало…

Когда же явь острой болью вползла в мозг Натальи, и Наталья, простонав, зашевелилась, оказалось, что она лежит на деревянном полу, что руки у неё связаны за спиной, что кругом темнота, холодно и пахнет мышами. Наталья испугалась, не ослепла ли она от удара, но, оглядевшись, различила тонкие, как нити, полоски света на одной из стен. Догадавшись, что это дверь, Наталья с трудом поднялась на ноги, подошла к ней и толкнула. Дверь была заперта.