Шаманская Юлия - Лесной житель

Он нажал кнопку соединения из чистого любопытства.

- Григорий слушает.

- Ну, наконец-то! А то я уже соскучился!

- Кто это?

- Дед Пихто!

- Чего хамишь, Дед Пихто?

- Ты что это, Гришаня? Не узнал голоса твоего лучшего друга? Это же я - Димыч. Дима Федотский!

Гриша прокашлялся. Слова, которые чуть было не сказались, застряли в горле. Нужно сказать, что «лучший друг» Дима Федотский никогда ему не звонил, тем более в четыре утра, и другом Гришу никогда не называл. Чего же ждать? Вслух Гриша решился произнести только два слова:

-Ну и?

- Что ну, баранки гну. У меня все документы готовы. Сегодня подписываем акт купли продажи. Но должен предупредить, что беру землю уже по другим ценам. Понимаешь, твое упрямство заставило меня пойти на дополнительные расходы…

- Погоди, так дела не делаются, нужно обсудить.

-Нет, дорогой…ты меня за нос водить не будешь. Зачем к Толяну ходил? Зачем про меня вынюхивал? По- хорошему не хочешь - будет по-плохому.

-Димыч, погоди! Давай сегодня поговорим.

-Тамбовский волк тебе Димыч! Последний раз предупреждаю. Берешь деньги - бери, нет – сам виноват.

-В чем?

- В судьбе своей.

Грише начала надоедать эта битва аллегорий на рассвете.

-Слушай, Дмитрий! Не знаю, как тебя по отчеству… Давай встретимся часов в 11 и все обсудим, как люди.

-Не получается. У нас с тобой в 9 подписание договора.

-Ну, тогда пошел ты…

- Ах, так!- Федотский нервно рассмеялся. – Ну, тогда, как это бы не банально звучит, до встречи в аду. Ха-ха-ха!

-Кажется, Федотский здорово обкурился, - сказал Гриша жене после того, как положил трубку. Аню ранний разговор разбудил, и, чувствуя, что больше заснуть сегодня не удастся, она решила выпить кофе.

-Говорят, что именно Федотский убил Антона. Вернее это произошло по его заказу, - промолвила она, надевая тапки.

-А кто это говорит?

-Девочки. Вчера звонила Светка… она мне очень сочувствует. Сказала, чтобы я перевела на свой счет побольше валюты, и бежала в Англию.

- В этом нет необходимости.

Его голос звучал уверенно.

- Я все улажу за то время, как вы будете отдыхать.

-А если нет?

- В крайнем случае, я продам дело. Ты готова к этому?

- Конечно, готова.

Аня вернулась от двери и присела на край кровати. Она внимательно смотрела на мужа, не зная, стоит ли продолжать разговор. Гриша почувствовал, что ей известно все, и даже, возможно, больше, чем ему.

-Ну, говори, - начал он, едва сдерживая раздражение,- что еще сказала твоя Светка.

-Светка слышала от Юльки, которая разговаривала с вдовой Антона (ну, Иркой нашей), что Ирка отдала свою долю почти даром, только из страха. И он ей сказал, что, с родственниками бизнесменов дела иметь куда приятней, чем с ними.

-Ну, и что нового принес бабский телеграф?

Гриша со вздохом откинулся на подушки.

- Да ничего, но мне посоветовали, если что, поступить, как Ирка.

- Вот и поступишь.

-Гриша!

-Что Гриша? Если ты так боишься, я завтра же все отдам до последних подштанников. Ты этого хочешь?

Аня встала.

-Я не знаю.

Она подошла к окну и немного одернула штору. Солнце золотило верхушки тополей, росших во дворе. Воздух серел и с каждой минутой становился все более прозрачным. Аня решила впустить немного ветра и повернула ручку окна на положение «форточка». Запахло мокрой землей и тем необычным запахом очень ранней весны, когда кажется, что где-то далеко пекут хлеб, а может ветерок доносит запах, стоящих под открытым небом дрожжей, а может это пахнут, пробивающиеся где-то глубоко в земле среди прелой листвы и мокрой плесени перегноя, ростки. «Если зерно упадет в землю и не умрет, то оно не взрастет и не даст плода», - вспомнила Аня слова библейской притчи. Ей захотелось произнести эту фразу вслух, рассказать о ростках Грише, пусть то и будет звучать не к месту. Но Гриша уже спал, накрыв голову одеялом, чтобы не мешал, включенный женой свет.

«Надо же, - подумала Аня, - какие удивительные существа мужчины! Мы только что обсуждали возможность его скорой насильственной смерти, а через секунду он уже спит сном младенца. Просто удивительно!»

Она вспомнила, что хотела кофе, и направилась к лестнице, ведущей вниз в столовую. Передвигаться старалась медленно и неслышно, чтобы не разбудить спящих. Спускаясь, она прошла мимо комнаты сына, которая располагалась на втором этаже их трехэтажного особнячка. В доме было очень тихо, и Аня в своем широком белом пеньюаре с распущенными длинными волосами напоминала приведение, которые водятся в старых английских домах. Сходство было настолько сильным, что если бы на своем пути женщина встретила зеркало, она бы испугалась саму себя.