Санин Евгений - Божий суд

- Очень просто, - ответил Мстислав и пояснил: - Первый мир за грехи людские был затоплен водою. А второй, как предупреждали еще древние святые старцы, за еще большие грехи будет уничтожен огнем. Вот его близкого дыхания и надо бояться! А мороз – что? Мороз и перетерпеть можно! Вот от геенского огня-то уже точно никуда не деться и не спастись…

За приоткрытой дверью гридницы слышался все нарастающий шум нетерпеливых голосов.

Мстислав подозвал воеводу и, разрешая впускать толпившийся в тереме люд, задал новый вопрос:

- Значит, как птица, говоришь, летишь? И куда же так радостно путь держишь?

Борис Давыдович недовольно покосился на то, как в гриднице стали появляться новые гости, некоторые из которых открыто выражали к нему свою неприязнь, и злобно кивнул куда-то вниз, за окно:

- Да вот, везу своего обидчика во Владимир, на суд князя Михаила!

Гридницу заполняли все новые и новые люди.

Мстислав жестом велел им держаться потише и снова обратился к гостю:

- И что же он тебе такого сделал? Стол отнял? Город спалил?

- Хуже князь, много хуже! – нахмурился Борис Давыдович. И сделав многозначительную паузу, буркнул: - Он у меня честь едва не отнял!

- Да ну? – деланно изумился Мстислав. – Как это?

- Очень просто! – не замечая иронии, охотно ответил князь: - Невесту из-под венца увез!

- Совсем?!

Борис Давыдович сверкнул черными глазами:

- Да разве от меня уйдешь? Догнал. Хотел сразу прикончить. Но все-таки Рюрикович… Нельзя без ведома старшего князя… Зачем лишние неприятности? Мне и своих хватает… Вот и везу его теперь во Владимир.

- Ишь, как стелет… Хитер князь! – зашептались бояре.

- Верно наш князь его лисой в волчьей шкуре прозвал!

- И то правда: прикончил бы этого Илью прямо на месте и не поморщился!

- А так, ишь – везет!

- Видать, нашел повод, который может сдружить его с Владимирским князем. Он ведь терпеть не может этого Бориса! А Илью ненавидит еще больше!

- Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло!

- Таким, как этот Борис, только несчастья других и помогают!

Мстислав еще выше поднял руку, призывая к тишине, и продолжил расспрос:

- Во Владимир, стало быть едешь… А что же не в Киев?

- Что Киев! – безнадежно махнул рукой Борис Давыдович. – Киев, конечно, слава и честь. Но после того, что сотворил с ним Андрей Суздальский – теперь Владимир глава русских земель.

- Так-то оно так… Но опять князь хитрит! – снова принялись переговариваться бояре.

- Странно, что он везет Илью во Владимир. Ведь князь Михаил - добр.

- Да, добр. Но болен и слаб. И все сделает так, как посоветуют ему ближние люди. А уж этот Борис научит их, что сказать. Золота, лести и обещаний у него для них хватит!

- Вот и хорошо! А то нам пришлось бы перехватывать этого нечестивца, да отбивать, чтобы прикончить прямо на полдороге!..

- Да тише вы, или не на шутку захотели князя своими разговорами прогневать? - подошел к боярам воевода.

Но те уже и сами замолчали, видя, как в гридницу, звеня ручными и ножными оковами, вошел князь Илья.

Трудно было поверить, что этот восемнадцатилетний красавец, со светлой бородой, голубыми глазами, тонкой ладной фигурой успел натворить столько зла, что его ненавидело так много людей.

Увидев князя Мстислава, он обрадованно шагнул к нему, но остановился, словно натолкнувшись на непреодолимую преграду и, вздохнув, направился к лавке, на которой стали быстро тесниться от него подальше сидевшие на ней люди.

- Стой! Не сюда! – остановил его Мстислав властным тоном. - Подайте ему скамью!

Князь Илья вздрогнул и, опустив голову, сел на поданную ему слугою скамью.

Смоляне и их гости дружно одобрили такое решение князя.

- Верно рассудил наш князь!

- По делам и честь!

Князь Мстислав оглядел с ног до головы не отводившего от него дерзкого взгляда молодого князя-изгоя, и строго вопросил:

- Как же ты дошел до такой жизни? Мало тебе того, что ты постоянно нарушал крестную клятву, после того, как мы, князья, поверив, прощали тебя, предавал друзей, выдавал врагов, наводил на русские земли половцев, так еще и невест стал красть?

Князь Илья вскинул голову, словно получил оскорбление, и с пылким жаром ответил:

- В чем виноват, отпираться не буду. Что сделано, того не вернешь. Но только на сей раз увозил я – свое!

- Как это – свое? – не понял Мстислав.

- А вот так! – зазвенев цепями, развел руками князь Илья. - Горислава была обручена мне еще с юности, когда… - он со вздохом зависти покосился на молодого сына Мстислава и продолжил, - я еще не был изгоем. Недавно я навестил ее. Тайно, конечно, от отца. Она согласилась бежать со мною, куда угодно, и где бы, и кем бы я ни был – стать моей верной женой. Мы подготовили побег. Но тут, когда я попросил у дружного мне тогда Бориса Давыдовича военный отряд для сопровождения до границ княжества ее отца, тот уговорил уступить ему Гориславу. За это он обещал мне не десяток-другой воинов, а всю свою дружину, чтобы я смог захватить себе хороший город. Это была моя единственная, и возможно последняя возможность сделаться князем. И я не устоял…