Санин Евгений - Око за око

Он кинул полный отчаяния взгляд на море и снова заторопил келевста:

— А ну еще наддай им! Они же у тебя спят!

Келевст с готовностью бросился выполнять распоряжение, через полминуты его бич уже ходил по спинам гребцов во втором, среднем ряду.

Эвбулид тоже посмотрел на море и увидел заметный уже с палубы пиратский корабль. Он рос буквально на глазах.

На скамьях гребцов послышался шум.

Эвбулид с трудом оторвал глаза от моря. То, что увидел он на ближней к нему скамье второго яруса, заставило его позабыть о пентере.

Один из гребцов лежал на боку, выпустив из рук весло. Подскочивший к нему келевст бил его, изрыгая проклятья, но раб не шевелился. Тогда келевст запрокинул его на спину и наклонился над ним.

— Один готов! — разогнувшись, сообщил он триерарху и замахал бичом на остальных: — А вы чего уставились? Работать! Работать!!

— Сам и работай! — проворчал кто-то из гребцов.

— Что? — завертел головой келевст.

— То, что слышал! Работай, если не хочешь сам стать рабом! — послышалось с нижнего ряда, и Эвбулид заметил, что это выкрикнул худощавый раб с окровавленной спиной.

— Что-о?! — взревел келевст, бросаясь вниз.

— Работай-работай! — крикнули уже сверху. — Нам-то все равно, а вот ты помахай веслом!

— Только не держи его, как писец стиль!

— И не как веник!

Келевст, как затравленный зверь, кидался то в одну, то в другую сторону, но отовсюду слышались торжествующие крики и улюлюканье:

— Побегай, побегай! Недолго осталось!

— Посадят самого на цепь, как миленького!

— Отольются тебе тогда все наши муки!

— Нам все равно — что ты, что пираты!

—Может, пираты продадут еще нас в города или на пашни, где нет этих проклятых весел! — выкрикнул изуродованный келевстом раб. — Бросай их, ребята!

Один за другим гребцы стали бросать весла и, звеня цепями, вскакивать со своих мест. Келевст, отбросив ненужную больше плеть, схватился за меч и замахал им перед лицами обезумевших рабов.

Капитан с помощниками обнажив оружие, тоже побежали к скамьям.

Судно заметно теряло ход.

Небольшой отряд греческих воинов, нанятых триерархом для охраны груза, теснил гребцов на свои места длинными копьями.

Эвбулид оглянулся на море, и с ужасом увидел, что расстояние между пентерой и «Афродитой» сократилось вполовину.

— Триерарх! — крикнул он. — Они догоняют нас!

— А-аа, трезубец Посейдона всем в глотки! — проревел триерарх. — Руби их, коли, только чтоб скорей садились за весла!

И первым вонзил короткий испанский меч в грудь худощавого раба.

Гребец, сдавленно вскрикнув, повалился на свою цепь, царапая ее слабеющими пальцами.

Воины с невозмутимыми лицами пронзили копьями еще несколько рабов.

Смерть товарищей и вид крови отрезвили остальных. Рабы в испуге попятились, расселись по своим местам. Весла вразнобой погрузились в воду.

— А ну, кто еще ищет смерть? — зарычал на гребцов триерарх и, давая знак флейтисту снова бить в тамбурин, яростно замахал рукой: «И — раз! И — р-раз! И — р-р-раз!!»

Помощники триерарха и несколько воинов сбросили на палубу тела убитых, сами взялись за их весла.

«Афродита» снова стала набирать ход, но Эвбулид чувствовал, как что-то изменилось в ее прежнем ритмичном движении, когда, казалось, что она идет на одном дыхании.

Пентера без труда нагоняла обреченное судно. До нее оставалось чуть больше двух стадиев.1

Триерарх, качая головой, взглянул на белесое небо, на мелкие, словно игрушечные волны и скомандовал оставшимся на палубе воинам:

— Выноси оружие из трюма!

— Неужели они нападут на нас? — задыхаясь, спросил триерарха старый купец, нанявший «Афродиту» для перевозки дорогих товаров в Сирию.

— Нет, Писикрат, они извинятся за беспокойство и проплывут мимо! — со злостью бросил триерарх и закричал на купца, Эвбулида и всех, кто стоял на палубе без дела: — А ну быстро помогать выносить оружие!

— О боги! — всплеснул руками купец. Его острая бородка мелко затряслась. — Значит, будет бой?..

— Я сказал — быстро!!! — рявкнул триерарх, и купец сломя голову бросился в трюм.

Вынося охапку луков со стрелами, он, сбиваясь, пробормотал начальнику наемного отряда:

— Ты самый опытный в военных делах... только ты сможешь понять меня! Скажи... мы отобьемся?

Воин бегло взглянул на него и невозмутимо посоветовал:

— Молись всем известным тебе богам, отец!

— Но мои товары... мои прекрасные товары! — застонал купец, со страхом косясь на остро отточенные стрелы в своих руках. — Моя жизнь!..