Катарина Валентэ - сказка

-Знаешь, я могу сшить тебе другую пару туфелек, - задумчиво поскребывая подбородок, произнесла она. – Они будут работать по другому. Реверсивная технология, может выйти. Отведут тебя домой.

-Вы серьезно?

-Вообще туфельки забавные создания. Ты думаешь, что это всего лишь предмет одежды, но на самом деле – они живые, одушевленные. Они способны хотеть. Причудливые, украшенные бриллиантовыми пряжками хотят оказаться на балу. Массивные и выносливые – на заводе или в шахте. Тапочкам хочется танцевать. Ну или спать. Туфельки выбирают путь, на котором окажется их носитель. Переобуваешься – значит, меняешь путь. – Так И многозначительно всмотрелась в маркизины лакированные черные туфельки. – Туфельки подменышей хотят оставаться здесь. Держу пари, что у меня получится сшить для тебя пару, которой будет хотеться попасть туда, откуда ты пришла. Ну да, немного старой грязи под каблук, немного дьявольской соли в застёжку пряжки, подбить всё шипами взросления. Проснешься утром, по-обычному побежишь в школу, даже бутерброд с ореховым маслом прихватить не забудешь. И всё покажется тебе сном, - какие-то волнения, ошибки, стыд. И забудется все, как сон.

Сентябрь, не скрывая, размазывала по щекам слёзы. Она так соскучилась по маме. Она лишилась тени и состригла волосы. Локти потрескались от соли. И она так устала; невозможно устала, - разве могла она предположить, что приключение окажется таким выматывающим. Голод истончал ее изнутри. И тоска по Вивертеке тоже, даже больше! Но главное, она даже представить не могла, сколько это еще продлится. В собственных глазах Сентябрь не была безгранично смелой, и просто мысли о жажде, которую вызывало море, или об акулах, которые могли ей встретиться, вызывали в ней панический страх. Конечно, под сиянием высыпавших на небо звезд и при теплом попутном ветре и с горячими струйками брэнди Мистера Атласа, циркулирующими по телу, море не выглядело опасным. Но сейчас всё другое. Больные колени, негнущиеся пальцы, одиночество. Влажное царапающее кожу платье. Туфельки. Проклятые, ненавистные туфельки.

-Нет, я не могу. – пролепетала она наконец. – Не надо. Мои друзья не привиделись мне. Я нужна им. Кто еще выручит их, если не я?

-Ах девочка, какое же у тебя мягкое сердце, - сказала Так И, - Естественно, на него она тебя и ловит.

-Откуда…

-Я разбираюсь в туфельках, малышка. И эти туфельки я знаю. – Оюою содрогнулась, сознаваясь в своей беспомощности. – Но понимаешь, мне нельзя опаздывать на работу. Надо выручать из неприятностей других чудовищ этого мира.

Прижав палец к переносице, Так И надавила сильнее и проделала брешь в мерцающем шве. После чего, в течении нескольких мгновений он полностью погас, и две половинки отделились друг от друга. Вроде поклонилась сестре и ускакала прочь. Так И подпрыгнула ближе к автоматическому терминалу, вытащила перфокарту и вставила внутрь. Дверь открылась, и половина женщины скрылась за ней.

Проводив ее взглядом, Сентябрь развернулась и пошла обратно к пляжу. Маленькие черные цветочки пустоши вскидывали бутоны, как головы, при каждом ее шаге. Дойдя до берега, девочка сняла платье и снова приладила его вместо паруса. Корабль недолго попрыгал с волны на волну, когда она сильно оттолкнулась гаечным ключом от берега, но потом течение подхватило его и понесло прочь от острова.

-Я не одна из них. – сказала она самой себе. – Что бы они обо мне не говорили. И на глупой старой фабрике я не работаю. И моя тень – не одночасть меня.

Она думала о Доле и Субботе. О том, какими одинокими и неприкаянными чувствуют они себя на дне мира, в его непроницаемой тьме. И от этих мыслей часть ее самой, которая была всецело привязана к ним, заболела и заныла, словно беспрестанно обжигаемая длинным мерцающим швом.

ГЛАВА 16

Лишь Движущиеся фигуры

в которой Сентябрь, несмотря на огромное отвращение, наконец, наедается.

Волнения на море практически не было. Белая луна следила за Сентябрь и ее кораблем, словно со средних рядов огромного амфитеатра, пряча за благороднейшей рукой лицо и ухмылку на нем.

-Я поймаю рыбу, вот увидишь! – крикнула Сентябрь, задрав на мгновение вверх голову.

И вернулась к решению проблемы крючка. Роль была не завидная. Сплетенная из волосков веревка была давно закреплена вокруг рукоятки гаечного ключа и уже долгое время беспомощно вздрагивала на слабом ветру. Девочка на коленках переползала с одной стороны плота на другую, надеясь отыскать в темноте хоть что-нибудь подходящее. Жезлы, державы и скипетры как нарочно были безыскусны и непричудливы, хоть и инкрустированы камнями. Внезапно почувствовав ладонью какие-то выпуклости, похожие на кудряшки, она пригляделась и увидела, что часть серебряного скипетра ближе к голове декорирована в виде шкуры животного. Но поверхность оставалось такое же гладкой, как и все остальное. Сентябрь в сердцах шарахнула по массивной рукояти гаечным ключом. Вот уж кто действительно истосковался по сечи! Легко он прошел сквозь серебро и разбросал вокруг металлическую стружку. И к удовольствию девочки среди осколков оказался один похожий на крючок.