Иштван Фекете - Лутра

Едва только они вылезли из шалаша, их чуть не сбил с ног ветер.

—Рыжуха, назад!

Она тотчас пропустила вперед своего могущественного друга и побрела за его спиной.

Ферко оберегал собаку, которую большая выдра, если та еще живая сидела в западне, могла изувечить и даже убить.

—Спокойно, — шепнул он Рыжухе, хотя в спокойствии гораздо больше нуждался он сам: ведь в среднем капкане виднелся какой-то темный бугорок, присыпанный снегом.

—Рыжуха, назад!

Держа ружье наготове, Ферко остановился в пяти шагах от западни. Однако попавшееся животное, казавшееся совсем черным, лежало совсем неподвижно.

—Так это же хорек, — подойдя ближе, ничуть не разочарованно проговорил он. — Дядюшка Петер обрадуется. Стало быть, капкан стоит удачно.

Руки у него совершенно окоченели, и он не стал возиться, вынимать хорька и понес его домой прямо в капкане. Впереди как почетный эскорт шла собака.

—Большой хорек. Такого большого мы еще ни разу невидали, правда, Рыжуха? Впрочем, я не на него рассчитывал, и поэтому хлеб с маслом и колбасой отменяется.

Они поднялись по крутой лестнице. Ферко зажег свет и вынул добычу из капкана. Вынув, он стал вертеть зверька в руках, рассматривая его со всех сторон, и чем дольше смотрел, тем в большее приходил возбуждение.

—Норка, — прошептал он себе под нос. — Норка! — громче повторил он. — Дай, я обниму тебя, Рыжуха. Знаешь, кого мы поймали? Ты получишь хлеб с маслом и колбасой.

И он понесся на первый этаж, а следом за ним зараженная его волнением собака.

— Да, норка, — погладил старик пойманного зверька по красивой шерстке. — Мне даже жалко ее, ведь так мало их осталось! Но будем надеяться, это не последняя и, к счастью, самец.

— Это первая, которую я держу в руках, — сказал Ферко.

— Посмотри, подбородок у нее всегда белый. Шерсть блестящая коричневая, подшерсток желтоватый, а хвост черный. Видишь, какие у нее лапы, с перепонками. Она может делать почти все, что делает выдра, но предпочитает ловить раков и лягушек. Измерь ее, Ферко. Там где-то лежит маленькая рулетка, если только мой сынок-ворон не присоединил ее к своему кладу.

Сидевший на ящике Мишка притворился спящим.

— Вместе с хвостом шестьдесят два сантиметра.

— Я же говорю, прекрасный экземпляр. Норку поймал ты, и распоряжайся ей по своему усмотрению, но в зоологическом музее были бы рады…

— Утром я отнесу ее в деревню, отправлю срочной посылкой. Послезавтра она будет на месте. В такой холод с ней ничего не случится.

— Думаю, Ферко, так будет лучше, чем если бы ты сделал из нее чучело, которое съела бы моль.

— Конечно, дядюшка Петер. Это была замечательная ночь. Она мне запомнится на всю жизнь. Но попалась не выдра. Не та огромная выдра. Так что не брошу я засады, посижу еще несколько дней в шалаше.

И утром Ферко опять надел лыжи.

—Рыжуха, оставайся дома, — махнул он рукой явившейся тотчас собаке, которую огорчил и даже немного обидел такой приказ. — Надо сторожить дом, и я не люблю, когда ты дерешься с деревенскими псами. — В утешение он погладил ее по голове. — Потом пробежишься по берегу, тебе тут, — и он сделал широкий жест рукой, — все доверяется.

Снег был твердый, точно утоптанный; мороз чуть ослабел; еще простирались, точно вставая с ночного ложа, длинные утренние тени, и где-то протяжно кричал черный дятел.

Ферко медленно скользил по снегу. Он глубоко дышал, кристально чистый аромат смолы и хвои попадал ему словно прямо в сердце, прохладный крепкий хмель проникал в кровь, и Ферко с сожалением вспоминал о почте с ее ароматами.

На некотором расстоянии от дома он остановился и взглянул сверху на маленькие строения и цепь небольших озер; все было перед ним как на ладони. Из трубы мирно поднимался дым. Вдруг сердце его сжалось от волнения: Рыжуха обнюхивала один из выдровых капканов, сейчас она сделает еще один шаг, и ей конец.

—Рыжуха! — вне себя закричал он. — Рыжуха, скорей ко мне!

Сняв перчатки, он засунул в рот два пальца и свистнул пронзительно, как терпящий крушение паровоз.

Вскинув голову, собака заискала взором среди сосен на горном склоне хозяина. Дрожь пробегала по ее спине, — ведь в его голосе прозвучал страх, чуть ли не просьба о помощи, и резкий свист повелительно разнесся по долине.

Когда, отступив назад, она увидела Ферко, то без раздумья покинула соблазнительную, сулившую гибель приманку и помчалась к своему могущественному другу, попавшему в беду.

— Я бегу, бегу, — раздавался звонкий собачий лай.