АннА - tmp0

Я кончила уже дважды, причем меня одинаково доводил до оргазма и его умело и порочно работающий рот, и вид его головы между моми ногами. Трусики на мне он буквально разорвал, а сам при этом оставался полностью одетым.

- Я готова.

Я запустила пятерню в его волосы, чувствуя, как они увлажнилиь у корней. Сдержанность давалась Гидеону не так просто, но он был заботлив по отношению ко мне, выжидая, когда я увлажнюсь и размякну,чтобы засадить в меня свой огромный член.

- Я сам решу, когда ты будешь готова.

- Хочу тебя внутри...

Неожиданно самолет качнулся, потом провалился в воздушную яму, но Гидеон не шелохнулся, его присосавшийся ко мне рот продолжал возбуждать меня. Я сос тоном выдохнула его имя и дугой выгнула спину. Желание ощутить его в себе было всепоглощающим. Сквозь шум в ушах я слышала голос, о чем-то оповестивший в громкоговоритель, но слов не разобрала.

- Ты сейчас так чувственна. - Подняв голову, он облизал губы. - Кончаешь как безумная.

- Кончила бы еще круче, будь ты во мне, - вздохнула я.

- Приму это к сведению.

- Плевать, если будет небольшая рана, - гнула свое я. - У меня впереди не один день, чтобы прийти в себя.

В глубине его глаз что-то сверкнуло. Он поднялся:

- Нет, Ева.

Резкость его голоса разогнала неваянный оргазмами туман. Я приподнялась на локтях и увидела, что он с быстрой и экономной грацией принялся раздеваться.

- Выбор за мной, - напомнила ему я.

Он избавился от жилета, галстука и заплнлк, после чего слишком уж спокойным тоном уточнил:

- Ты и вправду хочешь разыграть эту карту, ангел?

- Да, если надо.

- Для того, чтобы я намеренно повредил тебе, требуется нечто большее.

Его рубашка и брюки последовали за предыдущими предметами туалета, но уже медленнее. Да и вообще, стриптиз Гидеона был куда менее соблазнительным, чем мой.

- Боль и наслаждения для нас взаимно исключающие понятия.

- Я не имею в виду...

- Я знаю, что ты имеешь в виду.

Стянув трусы-боксеры, он выпрямился, а потом опустился на колени в ногах кровати и двинулся ко мне ползком словно крадущийся леопард.

- Тебе больно оттого, что мой член не внутри тебя.И ты скажешь все, что угодно, лишь бы его заполучить.

- Да.

Он навис надо мной, его волосы темной завесой падали вокруг лица, тело отбрасывало на меня тень. Наклонив голову, он коснулся моих губ и слегка провел по ним кончиком языка.

- Ты жаждешь этого. Чувствуешь себя пустой без этого.

- Да, черт тебя подери!

Ухватившись за его бедра, я прогнулась ему навстречу, чтобы ощутить его тело. Наибольшей близости с ним мне удавалось достичь именно тогда, когда мы занимались любовью, и как раз в такой близости я нуждалась именно сейчас,нуждалась в том, чтобы полностью прочувствовать, как нам хорошо вместе перед предстоящей на выходные разлукйо.

Он пристроился у меня между ног, его твердый, горячий член лежал на моих половых губах.

- Когда я введу его полность, тебе будет немножко больно, этого не избежать: у тебя маленькая, тугая щелка, и я заполняю ее целиком. Порой я теряю самоконтроль и малость зверею. С этим тоже ничего не поделать. Но о том, чтобы я умышленно причинил тебе боль, меня и просить нечего. Этого я не могу.

- Хочу тебя, - выдохнула я, бесстыдно натираясь своей увлажнившейся промежностью о его пышущий жаром член.

- Еще рано, - он покачал бедрами, прилаживая толстую головку своего члена, мягко навалился на меня и разложив меня под собой, слегка, лишь чуть-чуть ввел самый конец. Это проникновение извергло из меня стон, все тело напряглось. - Ты еще не готова.

- Трахни меня. Боже... Просто трахни меня!

Опустив руку, он придержал меня за бедро, унимая мои попытки насадить себя на его штуковину. То, что это могло быть больно, меня ничуть не волновало. Зато казалось, что не заполучив его в себя, я тронусь умом.

- Дай мне это.

Гидеон взял меня за волосы, чтобы удержать в той позиции, в какой желал.

- Смотри на меня.

- Гидеон!

- Смотри на меня!

От приказного тона его голоса я застыла и уставилась на него. Все мое недовольство расстаяло при виде медленного, постепенного преображения его лица.

Сначала его черты напряглись, словно от боли, брови хмуро сдвинулись. Рот раскрылся, грудь тяжело вздымалась. Челюсти словно свело судорогой, мускулы спазматически вздулись, кожа сделалась обжигающе горячей. Но больше всего меня гипнотизировали его пронизывающие голубые глаза и угадывавшаяся за затягивавшей их поволокой несомненная ранимость.