Фест - Адольф Гитлер (Том 2)

Полный нетерпения и возмущения, Гитлер прямо в аэропорту затребовал список ликвидированных. «Раз уж подвернулась такая „уникальная возможность“, как показал позже один из участников событий[563 - Показания Германа Вильда от 4. 07. 1949 г., цит. по: Май Н. Die «zweite Revolution» – der 30. Juni 1934. In: VJHfZ, 1953, H. 1, S. 134.], Геринг и Гиммлер расширили круг убийств далеко за пределы «ремовских путчистов». Папен ушёл от смерти только благодаря своим личным связям с Гинденбургом, тем не менее он был взят под домашний арест, невзирая на его пост вице-канцлера и все протесты. Два его ближайших сотрудника, личный секретарь фон Бозе и Эдгар Юнг, были застрелены. За своим рабочим столом в министерстве транспорта был убит министериаль-директор Эрих Клаузенер, руководитель объединения «Католическое действие», другая группа отыскала Грегора Штрассера на фармацевтической фабрике, препроводила его в центральное здание гестапо на Принц-Альбрехт-Штрассе и убила в подвале дома. В обед группа убийц проникла на виллу Шляйхера в Ной-Бабельсберге, спросила сидящего за письменным столом, он ли генерал фон Шляйхер и сразу, не дожидаясь ответа, открыла огонь, была застрелена и фрау фон Шляйхер. В списке убитых были далее сотрудник экс-канцлера генерал фон Бредов, бывший генеральный государственный комиссар фон Кар, о «предательстве» которого 9 ноября 1923 года Гитлер никогда не забывал, и патер Штемпфле, который был одним из редакторов «Майн Кампф», но потом отошёл от партии; затем инженер Отто Баллерштедт, который перешёл дорогу партии Гитлера в период его восхождения, и, наконец, не имевший ровным счётом никакого отношения к этим делам музыкальный критик доктор Вилли Шмид, которого спутали с группенфюрером СА Вильгельмом Шмидтом. Свирепее всего волна убийств бесчинствовала, похоже, в Силезии, где руководитель СС Удо фон Войрш потерял контроль над своими частями. Примечательно, что людей часто убивали прямо на месте, в конторах, частных квартирах, на улице, со звериной небрежностью, многие трупы обнаруживались лишь спустя несколько недель в лесах или водоёмах. 30 июня сторонникам Рема были поставлены в вину даже антисемитские выходки: три штурмовика, которые случайно как раз в этот день осквернили еврейское кладбище, были исключены из партийной армии и приговорены к одному году тюрьмы.[564 - Heyen F. Op. cit. S. 129. Общее количество жертв этих двух дней до сих пор не установлено. В официальных данных говорилось о 77 жертвах, однако реальная цифра была, видимо, раза в два больше. Те оценки, согласно которым погибло 400 или даже 1000 человек, явно завышены. См. в этой связи: Amtliche Totenliste vom 30. Juni 1934, IfZ Muenchen, Sign. MA-134, Bl. 103458-64.]

До сегодняшнего дня неясно, был ли согласен Гитлер в каждом отдельном случае с самоуправным расширением задания, которым похвалялся Геринг уже на пресс-конференции в тот же день. По сути дела, эта акция по убийству противников означала нарушение его тактического императива строгой законности, и каждая дополнительная жертва делала его ещё более чувствительным. Целые годы он изощрялся во всех способах перевоплощения, отучился от старых диких манер и с терпеливой тщательностью создал бутафорский антураж, на фоне которого он выступал в роли хотя бы и властного, но знающего меру политика; теперь, когда до цели тотальной полноты власти и постов остался лишь один маленький шаг, он рисковал лишиться с таким трудом приобретённого кредита одним актом саморазоблачения, показав себя вместе с другими актёрами легальной революции без какой-либо маскировки, во всей непреклонности своих притязаний на власть. Не в последнюю очередь в этих соображениях следует, вероятно, искать прежде всего причину того, что Гитлер, согласно некоторым намёкам, пытался внести скорее умеренность, и число жертв, если принять во внимание продиктованную техникой власти цель 30 июня, осталось, во всяком случае, относительно низким.[565 - См., напр., упомянутое выше, в сноске 520, свидетельство Виктора Лутце; в других показаниях и сообщениях участников тоже говорится о том, что Геринг, Гиммлер и Гейдрих были подлинной движущей и приумножающей число жертв силой. А. Розенберг утверждал в этой связи, что, например, насчёт убийства Грегора Штрассера «не было никакого приказа» Гитлера и тот в конечном счёте начал следствие, «чтобы привлечь виновных к ответу». См.: Rosenberg A. Das politische Tagebuch, S. 36.]

Тем не менее Гитлер без каких-либо серьёзных возражений одобрял расширение масштабов расправы, и наверняка линия на то, чтобы стрелять во все стороны, отвечала его замыслу, чтобы ни одна сторона не надеялась выиграть от этого кризиса. Это объясняет варварскую неразборчивость убийств направо и налево, манеру оставлять трупы на месте расправы, демонстративное наличие следов убийц, ровно как полный отказ от всякой видимости законности. Не было никаких процессов, никакого определения вины, никакого приговора, а было только атавистическое бешенство, неразборчивость которого Рудольф Гесс пытался позже оправдать следующим образом: «В часы, когда речь идёт о том, быть или не быть немецкому народу, нельзя было определить вину отдельного человека судом. При всей жестокости был глубокий смысл в том, что до сих пор за мятежи среди солдат казнили каждого десятого, не спрашивая, виноват он или нет».[566 - Цит. по: Heiden К. Hitler, Bd. I, S. 456 f.]