Минаева Анна: Одаренный Проклятием

А приснилось ли? Собравшись как можно скорее, я выбежал из дома.

Участок встретил меня подозрительной тишиной. Ни одного посетителя, никаких бабулек, что жалуются на соседей алкашей.

Сонный мент выполз из кабинета и вышел на улицу.

-Эй! – я выскочил следом за ним, - Мне нужен Левенчук

-Нет его, - как-то тихо произнес он, - Ночью порешили.

-Ч-что? – у меня дрогнул голос. Вадима я знал с самого детства.

-То, - дежурный затянулся сигаретой, - Сегодня уже похороны. Потому

и нет никого, - он кивнул в сторону здания.

-А почему так быстро? – нахмурился я. Тело Сереги еще в морге, похороны только через два дня.

-В завещании Вадим Александрович это обозначил первым пунктом.

Что б тело ни дня не лежало на земле, а сразу хоронили.

-Что за бред? – фыркнул я, странно косясь на мужчину. – Какое

завещание? Ему было тридцать пять!

Но дежурный меня вообще не слушал.

-Напарник его вчера нашел уже мертвым. На рабочем месте. В

кабинете. Забился в угол как испуганная собачонка и таращился на дверь.

-А экспертиза что показала?

-Что-то с сердцем связано, - хмыкнул мужик и кинул тлеющий бычок

под ноги, - Я, если честно, в этом не сильно разбираюсь.

-М, а можно я осмотрю кабинет? – без всякой надежды спросил я.

Дежурный смерил меня оценивающим взглядом:

7

-Я тебя не первый раз тут вижу, парень. Ты был его другом?

Я утвердительно кивнул.

Мужик без всяких эмоций снял с пояса связку ключей и протянул мне

один из них со словами:

-Тридцать восьмой кабинет. Только не долго. Иначе у меня будут

неприятности.

-Спасибо, - я сорвался с места и забежал в здание.

Коридоры, двери. На одних были номерки, на других нет. Глаза наткнулись

на табличку

«Левенчук Вадим Александрович…»

Там было еще что-то написано о должности, но я не вчитывался и

толкнул дверь. Как и предполагалось, она была заперта. Вставив ключ в

скважину, с легкостью повернул его. Дверь тихо приотворилась, впуская

меня в темное помещение. Окна были завешены. Наощупь, найдя

выключатель, дал свет. Лампочка под потолком мигнула и нехотя загорелась.

На столе в беспорядке были рассыпаны бумаги, застилая клавиатуру. В

углу стоял шкаф с папками. Небольшой диванчик напротив стола. За ним

окно, а рядом торшер. Я усмехнулся. Он всегда любил уют. Помню, как

Вадим с начальством из-за этого торшера собачился. Видите ли, не положено

в рабочем кабинете.

Лишь зайдя в помещение, я ощутил смрад смерти. Она всегда оставляет

за собой такой шлейф. Но примешивалось что-то еще. Что-то незнакомое.

Съёжившись будто от холода, я сел за стол Вадима. Бардак будто специально

навели. Разбросанные по столу чистые листы формата А4, разорванные на

мелкие части записи и что-то еще. Я выловил из всего этого бедлама

тетрадный лист. Почерком друга было сделано несколько записей.

«Прохоров Сергей Андреевич, рожденный в городе…» - я пропустил данные

из паспорта Сереги и перешел к размышлениям следователя. У Вадима была

привычка всегда записывать свои мысли. И это мне сейчас было наруку.

« Найден в своей квартире, находящейся по улице Гранджа дом 36,квартира 8. Тело обнаружил друг мертвого Селезнев Никита Иванович.

Звонок в участок поступил в 10. 34. Смерть гражданина Прохорова

наступила в промежуток времени от 01.00 до 09.00. Гражданин Селезнев

утверждает, что ему на мобильный телефон поступил звонок от

погибшего в 10.13. Что и подтверждает распечатка входящих и исходящих

звонков с его мобильного телефона».

8

Потом несколько раз что-то перечеркнуто и ниже:

«Нихрена не ясно. Видимо очередной висяк. Насильственных факторов

не обнаружено. Возможно закроем из-за нехватки улик .»

Потом шли какие-то пометки, и последней записью было.

«Не вмешивайся, Ник!»

Стоп! Буква «Н». Последнее предложение написано не Вадимом, хотя

почерк и подделан довольно хорошо.

Глава 2

Вернув ключ дежурному, я вышел на улицу. День медленно перетекал

в вечер. Вытряхнув последнюю сигарету из пачки, поплелся в сторону парка.

Легкий ветер доносил запахи цветения и выхлопных газов. Смешиваясь, они

создавали убийственный аромат.

Плюхнувшись на свободную лавку, задумался. За два дня я потерял

двоих друзей. Мало того что при безумно странных обстоятельствах. И

совершенно никаких эмоций

Как мне потом показалось, мои мысли кто-то услышал. Волной, сметая остатки разума, на меня обрушилась боль, в памяти замелькали