Соколова Е.Е. - 13 диалогов о психологии

С: Ты опять хочешь сейчас вернуться к спору о предмете психологии между Леонтьевым и Рубинштейном?

Концепция системной динамической локализации высших психических функций А.Р„ Лурии А.: Верно, только его мы рассмотрим чуть позже, обогащенные знанием еще одной концепции, об авторе которой мы уже неоднократно говорили. Я имею в виду концепцию системной мозговой локализации высших психических функций Александра Романовича Лурии. С одной стороны, она имеет прямое отношение к психофизиологической проблеме, а с другой — обогатит новыми знаниями по психологии. Может быть, после ее рассмотрения нам станет более понятным разведение предметов физиологии и психологии. К. сожалению, мы сумеем лишь прикоснуться к многостороннему творчеству Лурии, который был универсалом. Мне лично импонирует, прежде всего, та “сверхзадача”, которую он поставил себе в самом начале своего творческого пути, начавшегося в столь же бурное время, что мы переживаем сегодня. Учась ВІ918 году в Казанском университете, где тогда, как говорил сам Лурия, царил полный хаос в преподавании, зато живо обсуждались перспективы построения нового общества, Лурия задумал написать книгу о психологических аспектах происходящих событий общественной жизни (См. [14, с. 8]).

В поисках ответов на интересовавшие его вопросы Лу-рия знакомится с современной ему психологией, вступает даже в личную переписку с Фрейдом (по поводу организации в Казани “Психоаналитической ассоциации”). Затем, привлеченный замыслами объективного исследования психики у Бехтерева, он едет в Петроград для встречи с Бехтеревым. Отдельные статьи Лурии, вышедшие еще в Казани и посвященные некоторым аспектам подобных объективных исследований, привлекли внимание Константина Николаевича Корнилова, и он пригласил Луршо работать в возглавляемом им институте. А дальше — знакомство с Выготским, Леонтьевым, про что надо рассказывать отдельно. Наконец — его знаменитая экспедиция в Узбекистан, где Лурия проводит свои замечательные исследования мышления и других психических процессов “у народов, живущих в разных исторических условиях”…

Выготский самым пристальным образом следил за всеми “отчетами”, которые Лурия присылал ему в своих письмах, и восторженно оценивал получаемые результаты. Л.С. Выготский: Дорогой Александр Романович. Пишу тебе буквально в эмфазии — в каком-то воодушевлении, какое приходится переживать не часто…

Светлее и радостнее дня я не запомню в последнее время. Это буквально как ключом отпертые замки ряда психологических проблем. Таково мое впечатление… Наш новый путь завоеван (тобой) не в идее только, а на деле — в эксперименте… Я получил Report №5 — и он, как и все остальные знаменует событие: систематическое исследование системных отношений в исторической психологии, в живом филогенезе, чего не было до сих пор никем сделано… Экспериментально доказано (на фактическом материале более богатом, чем Levy-Briihl) филогенетическое наличие пласта комплексного мышления и зависимой от него иной структуры всех основных систем психики, всех главнейших видов деятельности — ив перспективе — самого сознания [15, с. 34-35].

А.: Но тогда “всемирная известность”, о возможности которой говорил Выготский в письмах, не пришла к Лурии. Его и Выготского стали обвинять чуть ли не во вредительстве, расизме и тому подобном. Правда, критики культурно-исторической теории и луриевских отчетов об экспедиции (материалы о ней были опубликованы в нашей стране толь-

Диалог 12. Величайшая из мировых загадок

ко много лет спустя) были иногда столь малограмотны в научных вопросах, а может быть, и культура набора в типографии была настолько потеряна в 30-е годы, что в название одной из статей критика Выготского вкралась настолько досадная опечатка, что на многие годы она стала ярким примером “уровня” той критики. С: А что такое?

А.: Дело в том, что эта статья была озаглавлена так: “Теория культурного развития в педологии как эклектическая концепция, имеющая в основном идеалистические корни”. Но в содержании журнала, где она была опубликована, вместо “эклектическая”стояло:”электрическая”.

С: Смешно! И тогда, по-видимому, Лурия решает заняться другой темой… А.: Верно. Ему пришлось уйти даже из Психологического нститута. Затем он работал в Харькове, но уже над другой проблематикой: его исследования там и затем в Москве фактически стали “первыми кирпичиками” новой науки — нейропсихологии. К сожалению, мы сейчас только чуть-чуть коснемся ее.