Соколова Е.Е. - 13 диалогов о психологии

А.Н. Леонтьев: Картину, в которую художник вкладывает все свое мастерство, он вынужден писать для того, чтобы превратить ее в деньги, в вещь, ничего общего с живописью не имеющую. Тем не менее, эта картина сохраняет свой действительный смысл для разбогатевшего промышленника, который ее покупает. Может быть, она приобретает для него смысл вещи, в которую он хочет с выгодой поместить часть своих денег, может быть, смысл вещи, свидетельствующей о процветании его фирмы… Эта двойственность извращает самые элементарные чувства человека. “Стекольщик, — писал Фурье, — радуется граду, который перебил все стекла”. Даже любовь оказывается способной приобретать самые уродливые формы. Мы уже не говорим о любви к деньгам, которая может становиться настоящей страстью.

536 Диалог II. В Деянии начало Бытия

Проникновение этих отношений в сознание и находит свое психологическое выражение в “дезинтеграции” его общего строения, характеризующейся возникновением отношения чуждости друг к другу тех смыслов и значений, в которых преломляется человеку окружающий мир и его собственная жизнь [21, с. 329-330].

А.: Этот и другие примеры дезинтеграции значений и смыслов ты можешь найти в книге Леонтьева “Проблемы развития психики”, где он характеризует сознание в условиях классового — в данном случае капиталистического — общества. По Леонтьеву, дезинтеграция сознания в данном случае неизбежна при наличии социальных групп с несовпадающими (или даже противоположными) интересами при “общей” для всех системе значений, циркулирующих в обществе…

С: Как будто при нашем социализме не было этой дезинтеграции! А.: Во-первых, еще большой вопрос, называть ли построенную в советское время общественную структуру социалистической. Во-вторых, никто и не утверждает, что тогда была “интеграция” личностных смыслов и значений, — значения навязывались человеку “извне” с помощью средств массовой информации, “идеологической” работы в школе и на работе, а они не имели для него смысла, поскольку часто противоречили индивидуальному опыту человека в различных системах общественных отношений. Отсюда — известные разговоры и споры “на кухне”, а на работе — все в полном “согласии” с системой “общепринятых” значений. Разве это не отягощает психологически жизнь человека, который хотел бы говорить то, что думает? Впрочем, эта проблема практически не исследуется, к сожалению, в нашей психологии. Исторический подход к анализу психики человека в социогенезе, то есть в процессе развития общества, разрабатывается больше в трудах историков, философов, социологов (смотри, например, материалы сборников под названием “Одиссей”, посвященные этому вопросу [36; 37]), а в психологии отдельные аспекты социогенеза сознания рассматриваются в трудах деятельностно ориентированных ученых за рубежом, в частности в ФРГ. Например, проведен и опубликован цикл исследований по проблеме дезинтеграции смыслов и значений на конкретном материале безработных западных стран, установок женщин “на работу” и “на семью” и так далее [39].

Так что деятельностный подход в применении к социо-генезу еще ждет, мне представляется, своих исследователей. Зато онтогенетические разработки принципа единства сознания и деятельности очень многочисленны. Но вспомним сначала об исходном — и довольно условном — разделении в теории деятельности “сознания-образа” и “сознания-деятельности”. То, что мы говорили о структуре сознания как единства чувственной ткани, значений и личностных смыслов, относится, прежде всего, к характеристике сознания-образа. Ты видел, в чем проявляется принцип единства сознания и деятельности при таком понимании сознания. Между тем, сознание и психическое вообще может пониматься и как особого рода внутренняя деятельность (хотя этот широко используемый термин кажется мне не очень удачным), построенная по образцу внешней деятельности и имеющая то же строение (См. [15, с. 15]). Итак, сознание в целом, с этой точки зрения, понимается как “внутреннее движение его образующих, включенное в общее движение деятельности” (См. [15, с. 32]). Таким образом, психические процессы рассматриваются как особые действия или операции, имеющие соответствующие цели и задачи, в рамках какой-либо предметно-практической внешней деятельности, либо как особая деятельность со своими мотивами (например, мыслительная деятельность ученого, имеющая своим предметом познание реальности).