Соколова Е.Е. - 13 диалогов о психологии

К. Роджерс: Общаясь с людьми, я понял, что не смогу им помочь, если я буду тем, что не есть я. Нет смысла казаться спокойным и удовлетворенным, если на самом деле я раздражен и критичен. Нет смысла делать вид, что я люблю кого-то, если я настроен к нему враждебно… Иначе говоря,… нет смысла, общаясь с людьми, делать вид, что испытываешь одно, а на самом деле чувствовать совсем другое [20, с. 58-59].

А.: Как подчеркивали исследователи творчества Роджерса, к этой позиции он пришел довольно поздно, а в начале своего пути он старался выражать только “позитивные чувства” к клиенту, скрывая гнев и другие негативные эмоции (См. [21, с. 14]). Развитием данной мысли Роджерса является другая его мысль.

К. Роджерс: Японял, чтоуменя все получается лучше, когдаямогу с принятием [себя] прислушиваться к себе и быть самим собой. С годами я научился более адекватно слушать себя… Можно сказать, что я становлюсь более адекватным, когда позволяю себе быть тем, что я есть. Тогда мне легче принимать себя как явно несовершенного человека, который, тем не менее, идет по пути, по которому хотел бы идти.

Этот путь может показаться странным, но он имеет ценность для меня из-за любопытного парадокса: когда я при-

Конкретные терапевтические приемы 471

нимаю себя, я изменяюсь… Мы не можем измениться, не можем продвигаться, пока не

примем себя такими, какие мы есть. Когда это случается, изменения происходят почти

незаметно.

Когда вы становитесь собой, взаимоотношения становятся подлинными. Подлинные взаимоотношения прекрасны тем, что полны жизни и смысла… Подлинные взаимоотношения имеют тенденцию к изменению, анек статике [20, с. 59]. А.: Позволь привести мне один пример такого “естественного” поведения психотерапевта, работавшего на “телефоне доверия” для подростков и использовавшего в своей работе некоторые приемы гуманистических психологов.

Т.А. Флоренская: Л.,17 лет. Он позвонил, жалуясь на одиночество: нет друга, девушки. Потом разговор пошел о трудностях жизни — “все злые”… Консультант высказал мысль о том, что это все от бездуховности, на что Л. ответил, что над ним смеются, издеваются за то, что он “не такой, как все”: не пьет, не курит, не соблазняет девушек. Консультант высказал мысль о здоровой овце в больном стаде, а Л. справедливо заметил ошибку: “А вы с мужем счастливы и считаете, что все вокруг больные?” Его явно интересовала жизнь собеседницы, волновала именно проблема любви, семьи. Консультант, почувствовав оплошность, искренно сказала, что и у нее, как и у всех, есть трудности. Это признание вызвало волну доверия, и Л. поведал, что тайком от родителей разглядывает “Плэйбой”, ему это нравится… [2, с. 76].

А.: Итак, искренность психотерапевта вызвала “волну доверия” у юноши. С: Как же все-таки научиться “более адекватно слушать себя”? Ведь когда-то в разговоре об интроспективной психологии мы пришли к выводу, что простое “вчувствование” в свои переживания ничего не дает, главное — включенность в различные практические ситуации, а также оценки других людей, которые иногда оценивают тебя легче и правильнее, чем ты сам. С: Верно. А Роджерс и не предлагает ограничиться своими собственными внутренними переживаниями. Он, во-первых, говорит, что именно общение с клиентами дает ему информацию о “себе”. А вот как оценивают свой опыт пребывания в группах “тренинга общения” участники этих групп…

Диалог 10. Естественная или гуманитарная? С: А при чем тут Роджерс?

А.: Как, я тебе еще не сказал? Роджерс — творец не только “индирективной”, или личностно-центрированной, индивидуальной психотерапии. Он основоположник того варианта групповой “работы”, которая называется “группами встреч” и ориентирована на “личностный рост”. Одним из условий такого “роста” является информация о себе, пришедшая “со стороны” других участников группы. Иногда она бывает негативной, но иногда — и весьма позитивной. Вот примеры из книги известного специалиста по групповым формам работы Ларисы Андреевны Петровской, использовавшей подход Роджерса. Л.А. Петровская: Порой открытием для участников оказывается позитивная информация, которую по тем или иным причинам он ранее не получал или не воспринимал. Д., 21 год, курсант. Я21 год был уверен, что наилучшая позиция для меня в общении — молчать. А сейчас с огромным удивлением вдруг обнаружил, что все наоборот, что я, оказывается, могу нравиться людям как собеседник! Я уже не говорю о том, какое это огромное наслаждение иметь возможность свободно общаться с людьми. Д., 22 года, студент. Меня очень поразило, что ребята из группы приглашали меня на встречи с ними… Я считал себя полным аутсайдером в группе, с которым никто не захочет поддерживать отношений. Было больно… А меня вдруг пригласили, не предали забвению [22, с. 102].