Соколова Е.Е. - 13 диалогов о психологии

А.: Да, довольно похоже, только Павлов, в отличие от Бехтерева, считал, что, исследуя физиологию высшей нервной деятельности, он вовсе не занимается психологическими проблемами и не претендовал на реформирование психологии. Известно, что в свое время Павлов горячо приветствовал создание Психологического института под руководством Чел-панова и вообще с уважением относился к Георгию Ивановичу. Сохранилось письмо Павлова Челпанову, в котором он приветствовал открытие нового института. И. П. Павлов: После славных побед науки над мертвым миром, пришел черед разработки и живого мира, а в нем и венца земной природы — деятельности мозга. Задача на этом последнем пункте так невыразимо велика и сложна, что требуются все ресурсы мысли: абсолютная свобода, полная отрешенность от шаблонов, какое только возможно разнообразие точек зрения и способов действий и т.д., чтобы обеспечить успех. Все работники мысли, с какой бы стороны

они ни подходили к предмету, все увидят нечто на свою долю, а доли всех рано или поздно сложатся в разрешение величайшей задачи человеческой мысли.

Вот почему я, исключающий в своей лабораторной работе над мозгом малейшее упоминание о субъективных состояниях, от души приветствую Ваш Психологический Институт и Вас, как его творца и руководителя, и горячо желаю Вам полного успеха [17, с. 100]. А.: Известно, как строго придерживался Павлов именно физиологической точки зрения, как держал себя и своих сотрудников в “рамках” физиологических исследований, как осторожно относился к психологии (См. [18,с.51]).

С: Я предполагаю, что между Павловым и Бехтеревым наверняка были какие-нибудь научные дискуссии.

А.: Это не то слово. Между ними вообще были сложные отношения. Во-первых, спор о приоритете открытия и исследования явления, которое у Павлова называлось условным рефлексом, а у Бехтерева — сочетательным рефлексом. Во-вторых, спор о приоритете в вопросе “объективного изучения поведения животных и человека”. В-третьих, Павлов не принимал рефлексологию, по словам Бехтерева, потому, что рефлексологи занимались не только высшей нервной деятельностью, как сам Павлов, но и изучали “влияние социальных факторов” на поведение человека и зачастую отвлекались от сугубо физиологических вопросов. Но Павлов ведь и не претендовал на изучение нефизиологических проблем и очень осторожно относился к попыткам на данном этапе развития физиологии и психологии соединить их в одной науке, хотя и предполагал, что когда-нибудь в будущем оба эти аспекта изучения рефлекторной деятельности будут соотнесены друг с другом. С: Ну, и как разрешился спор?

А.: История распорядилась следующим образом. Бехтерев внезапно умер в 1927 году — очень неожиданно для всех. Есть версия, что умер не случайно — за несколько дней до смерти он был приглашен на консультацию к Сталину, и после этого на вопрос своего собеседника, где он был, буркнул нечто вроде: “Смотрел одного сухорукого параноика”. Может быть, этими словами и объясняется его столь внезапная смерть, неожиданная для всех его друзей и близких: несмотря на 70 лет Бехтерев отличался отменным здоровьем и великолепной работоспособностью.

268 Диалог 6. Что может наблюдать психолог? Конечно, поведение После смерти Бехтерева возникает так называемая “рефлексологическая дискуссия”. Это происходит в 1929 году. Многие ученики Бехтерева довели до логического конца его идею о невозможности научного познания субъективных явлений и буквально повторили идею Александра Ивановича Введенского о непознаваемости чужого Я (См. [19, с. 480-481]). Опять-таки здесь был поставлен знак равенства между переживаниями субъективного явления и его научным познанием. Как справедливо заметил Выготский, это совпадение было предопределено с самого начала: “Бехтерев предполагает Введенского, если прав один, прав и другой” [20, с. 327], потому что в основе обеих концепций лежит принципиально общее понимание сознания как “совокупности сознаваемых только мною состояний”. В этом смысле рефлексология была весьма эклектичным построением и не могла дать позитивной программы развития психологических знаний. По словам Яро-шевского, рефлексология была колоссом на глиняных ногах и в начале 30-х годов исчезла с психологического горизонта (См. [19, с. 518]).

Творчество Бехтерева и эволюцию его психологических взглядов нельзя оторвать от общего развития мировой психологии в ту эпоху. А оно — это развитие — шло по линии жесткой критики интроспективной психологии и стремления ввести объективные методы изучения в психологию. Наибольшую известность из всех направлений “объективной психологии” приобрел американский бихевиоризм, который многие зарубежные историки психологии прямо отождествляют с объективной психологией. Мы же видим, что “объективная психология” гораздо более разностороннее явление.