Борис Парамонов - Борис Парамонов на радио Свобода- 2006

Вы худейте, а мы зато будем кушать торты! Каждому свое на нынешнем празднике жизни.

Победа Америке в широком историческом развороте как раз в том, что она привлекает даже не демократическим устроением общественной жизни, а высоким уровнем всяческого потребления. На это в основном ориентируется мир. В эту сторону явно глядит Китай — страна, несомненно, призванная к геополитической миссии мирового масштаба.

Со времен Великой Французской революции давно уже переменились критерии политики, быта и благополучия народа. Сейчас больше думают о том, что сделать экологически безопасное горючее, чем о хлебе и пирожных. На диетическое голодание и прочие способы держать физическую форму в передовых странах уходит денег едва ли не больше, чем на производство пищи.

Что касается расточительных или даже развратных королев, то нынешним имя легион. Для этого создана мощная индустрия Голливуда и шоу-бизнеса. Убийство Джона Леннона было событием не менее громким, чем казнь Марии-Антуанетты.

Или вспомним еще одно происшествие из разряда хроники королевского двора: гибель принцесс Дианы в обстоятельствах, прямо сказать, не вовсе пристойных. Кто-нибудь негодовал? Нет, слезами обливались!

Надо ли удивляться, что во Франции провели опрос, как сегодня надо было бы поступить с Марией-Антуанеттой? Громадным большинством голосов королеву помиловали.

Западный мир потому и жалостливей стал, что сильнее. Жестокость — оружие слабых.

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/269164.html

* * *

[Борис Парамонов: «Истина в водке»]

В будущей кампании по выбору президента США всё чаще останавливаются на двух возможных соперниках: сенатор Маккейн от республиканцев и сенатор же Хиллари Клинтон от демократов. Они уже начинают исподволь поругиваться. Тем более интересным оказывается недавно всплывшая история об их совместной поездке два года назад в Эстонию в группе других сенаторов.

Выяснилось, что мисс Клинтон (замужних женщин в Америке называют «мисс», а не «миссис», когда их упоминают вне семейного контекста) не всегда настаивает на правилах своего строгого методистского воспитания и умеет при случае быть душой общества, даже если в этом обществе присутствует ее потенциальный соперник. Мисс Клинтон сказала, что завоевать души прибалтов нужно, устроив «дринк компетишн» – соревнование в выпивке, причем не чего-нибудь, а водки. Пилась «Столичная». Об этом была статья на первой странице «Нью-Йорк Таймс». Когда недавно о ней вспомнили и задали Маккейну соответствующий вопрос, сенатор сказал, что любая газета может ошибиться. А один из его помощников сказал, что соревнования не было, но сенатор выпил две рюмки.

Эту историю подняла на днях в своей регулярной колонке колумнист той же «Таймс» Морин Дауд, статья ее названа «Не в водке истина». Никаких принципиальных вопросов в статье не поднималось, речь шла о характере будущих возможных кандидатов в плане чисто человеческих отношений. Но вот что меня поразило в сообщаемых фактах: питье (было оно или не было) происходило после обеда .

На Западе крепкие напитки употребляют таким образом. За обедом же пьют вино. Самое кошмарное в водочных ритуалах западных людей – то, что водку пьют, не закусывая: еще бы, ведь уже откушали. У русского человека всё это вызывает сложную гамму переживаний: от презрения до горьких раздумий о неподготовленности Запада к пресловутому «столкновению цивилизаций». В самом деле, о чем говорит обсуждаемый случай русскому человеку? Из водки делают игрушку, тогда как водка – это судьба.

«Товарищи шутють с огнем!», как говорил один из персонажей Райкина – пожарный, выступающий на обсуждении выставки мод. Таким пожарным чувствую себя я.

Американцы не готовы пить водку серьезно. Они пьют после обеда и не знают, что такое быть пьяным. Им также непонятно, почему люди мусульманского Востока готовы скорее умереть, чем воспользоваться американской помощью и ступить на путь построения демократии. Они не понимают, что для большинства населения земшара истина в «водке»: в той или иной – то есть, в религии, идеологии, образе жизни, косных традициях, слепой солидарности с одноплеменниками. Для таких людей не существует частных случаев, по которым только и можно составить правильное суждение о человеке или ситуации. Для них главное и единственное – общность. А это и есть судьба.

Вместе жить и вместе помирать. И никакой Америки. Это открытие – а оно постепенно происходит – американцев как бы протрезвляет от их догматической трезвости.