Борис Парамонов - Борис Парамонов на радио Свобода- 2007

Было бы странно, если б по-другому в стране сверхразвитой экономики и мощного рынка. В основе, в пресловутом «базисе» – всё же деньги, а не идеология и даже не религия, при всей набожности американцев. Известен факт: американцы народ исключительно чистоплотный. Издавать запашок – смертный грех, ярлык злокачественной антисоциальности. Доброхоты объясняют эту манию глубоко укорененным в ментальность чувством греха и желанием морального очищения: внешняя грязь – символ внутренней нечистоты. Вот и изгоняют дьявола под трехкратным душем. Ничего подобного! Сейчас вышла книга Кэтрин Ашенберг «Грязь на чистом» – культурная история американской гигиены. Америка стала гигиенически чистой, вылезла из первородной, так сказать, грязи, к 20-м годам ХХ столетия – как и весь цивилизованный мир. На дорогах асфальт, а не раскисающая под осадками почва; в домах электрическое и газовое отопление и освещение – ни дров, ни сажи; повсеместная канализация – смерть сточным канавам. Победа одержана, можно и отдохнуть на лаврах, почить на гигиеничном пружинном матрасе. Не тут-то было! Как раз тогда и началась массированная атака на потребителя со стороны фабрикантов мыла и прочих моющих средств, тогда и появились все эти дезодоранты, шампуни и прочие принадлежности ангельски чистых тел. Рынок не просто отвечает на потребности – он создает их; спрос рождает предложение – но и наоборот.

Философы давно уже поняли, что Маркс не выдумал свою концепцию экономического материализма – он просто описал знакомую ему реальность Англии XIX века. Детали менялись, и существенно («скандинавский социализм», скажем), но главное оставалось и остается на месте: пока существует рынок с его свободной конкуренцией товаров и услуг, деньги будут решать всё, экономическая мощь будет основой. Конечно, и возражения делались: молодой Бердяев, критикуя «Анти-Дюринг», появившийся в русском переводе, писал, что у Дюринга есть правильные мысли, что он обоснованно говорит об иных, чем материальный интерес, мотивациях человеческой деятельности: например, стремление к власти может быть важнее денег. Действительно, о каких деньгах можно говорить в случае Сталина?

И вот в этом смысле нынешнюю ситуацию в России, равно как и перспективы ее дальнейшего движения, можно рассматривать со сдержанным оптимизмом. Конечно, русского человека хлебом не корми, только дай вволю поначальствовать над ближним. Слово «начальник» в советские времена неразличимо слилось со словом «хозяин». Да и в старину: хозяин – барин: как тут отличить экономическую реальность от внеэкономического принуждения? Но – наступили поистине новые времена. Сейчас власть интересна главным, если не единственным образом как средство обогащения. Доказывать это излишне.

То есть впервые после многих коммунистических лет в России восторжествовало учение Маркса. Деньги решают всё. А коли так – в конце концов, заживем. Посрамим Евгения Дюринга.

Отмоем деньги – чище станем.

Радио Свобода © 2013 RFE/RL, Inc. | Все права защищены.

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/427334.html

* * *

[Русский европеец Петр Лавров] - [Радио Свобода © 2013]

Петр Лаврович Лавров (1823—1900) — один из столпов русского народничества: идеологии и политического движения в России второй половины XIX века, да и вообще русского культурного умонастроения того времени. Будет приблизительно верным сказать, что вся русская культура после Пушкина и до Чехова была под властью народнических настроений. Культурные слои России остро реагировали на факт крепостного права, испытывали чувство коллективной вины. Психологическим и социо-культурным следствием такого настроения явилось создание народнического мифа. Народ виделся средоточием добра и мудрости. Это характернейшая демонстрация русского этоса: раз страдает — значит прав. Но к морали примешались, как уже было сказано, идеология и политика. Появилось представление о том, что формы народной жизни в России — пресловутая крестьянская община — это готовая база для социализма, что Россия придет к социализму — тогдашний общеевропейский идеал передовых людей — не через муки капиталистического разорения и обнищания масс, а прямо из недр общины. В России пролетариата, слава Богу, нет — это давало не только надежду социалистам, но и служило некоей гарантией стабильности для консерваторов. Поэтому в России так фатально запоздали с уничтожением общины, бывшей, как со временем стало понятно, тормозом российского развития.