Лев Вирин - Сказки о мастерах

засовы. Оттолкнув оробевшего Бойзена, прыгая через три ступеньки,

Капитан влетел в сторожевой зал башни.

— Сдавайся! — два пистолета уперлись в живот мастера Жана.

— Вам — с удовольствием! — мастер не торопясь отстегнул шпагу и с

поклоном протянул ее Капитану. — Но это ложная тревога. Ни врагов, ни

разбойников здесь нет. Ваш пленник — всего лишь мастер Жан, куафер из

Парижа. Но герр Капитан, вы так спешили, что не успели добриться.

Право же, Капитану Городской Стражи не следует бегать по городу с

намыленными щеками. Что подумают ваши подчиненные? Позвольте, я

помогу Вам исправить это упущение. Сядьте, пожалуйста...

Капитан и опомниться не успел, как белоснежная салфетка была

повязана вокруг его шеи, а Мастер Жан с помазком и бритвой колдовал

над его лицом.

— Позволю себе немного подправить Ваши усы, герр Капитан! Вот тут

подбрить, здесь — зачесать, чуть приподнять кончики. Взгляните, так?

Теперь прическу... Ах, дорогой Капитан, голову надо держать в порядке...

Минуту.

Над поредевшей шевелюрой старого вояки полетела золотая расческа...

«Дзинь-да, Дзинь-да», зазвенели серебряные ножницы...

Капитан подобрел. Расслабился, в глазах появилась мечтательная

улыбка. Помолодел лет на 20.

—Готово! — Мастер Жан сдернул салфетку и подал Капитану зеркало.

— Месье Жан, ради Бога, возьмите вашу шпагу... Я надеюсь, вы простите

меня за эту нелепую ошибку... Вы просто кудесник! Всю жизнь я мечтал о

таком фасоне усов. И никогда, ни разу он мне не удавался. А у Вас сразу.

А прическа! Нет слов... Месье Жан, смею надеяться, Вы надолго к нам, в

Бюргерштадт? Осмелюсь предложить Вам мое гостеприимство... Мой дом

— Ваш дом. Не отказывайтесь, ради Бога, а то я обижусь...

Кумушки, нетерпеливо ожидавшие конца приключения снаружи,

(Бойзен не пустил их в башню) чуть в обморок не грохнулись, когда

Капитан вышел из башни нежно обнимая за плечи незнакомца в черном

плаще.

23

***

Новости в Бюргерштадте разносятся быстро. К восьми утра все жители,

от дряхлых стариков до младенцев, знали, что в город прибыл Личный

Куафер Короля Франции, Мастер Жан. Он причесал юного Бойзена, и

Матильда, шесть раз отказывавшая ему, назначила свадьбу на

послезавтра. Он причесал бородатого Шульце, и Капитан назначил его

Старшим Сержантом. Сам Капитан от него без ума, и пригласил жить в

своем доме... Как утверждали все дамы, Мастер Жан необыкновенно

изящен.

После завтрака мастер Жан зашел в цирюльню на Рыночной площади и

договорился со старым цирюльником. На двери появилось небольшое

объявление, аккуратно написанное на листе плотной бумаги:

МАСТЕР ЖАН

принимает от 12 до 5 часов пополудни.

К половине двенадцатого у входа в цирюльню собралась кучка

принаряженных женщин. Первой и здесь была толстая фрау Шварц.

В полдень, с первым ударом часов на ратуше, Жан пригласил ее войти.

Женщины в очереди смолкли на мгновенье, потом застрекотали снова:

— Говорят, он творит чудеса, этот Мастер Жан...

— Ну, с фрау Шварц и Господь не сотворит чуда...

— Да уж. Что лицо, что фигура...

— А ведь не стара еще. Только тридцать два...

— И не так уж бедна...

— Вряд ли кто-нибудь польстится на эту бочку сала...

— Говорят, сапожник Гинцель собирался посвататься...

— Вдовец, с шестью детьми.

— Он уже года три собирается...

Хлопнула дверь цирюльни. Фрау Шварц вышла от Мастера. Женщины

оторопело смолкли. Фрау Шварц была абсолютно неузнаваема!

И откуда появилась эта мягкая прелесть женственности, этот ясный

свет доброты на ее по-прежнему толстом лице!

Только после того, как она свернула за угол, кто-то ахнул, и одна из

женщин тихо сказала: — Она выглядит, как в 17 лет...

— Дуры, — рявкнула старая фрау Абхерст, — Никогда в жизни она не

была так красива!

Бюргерштадт был завоеван. Даже мужчины записывались в очередь к

Мастеру за три дня.

— После Мастера Жана я молодею на 10 лет, — говорил старый купец

Абхерст, — и не только внешне...

Больше всего удивляло бюргеров то, что под золотой расческой

мастера Жана менялись не только прически, но и мысли, настроения.

Уходили заботы. Исчезали жадность, зависть, злоба... Приходили

24

странные мысли, легкие и веселые. Почему-то хотелось петь, чудачить,

гулять по молодой травке...

Не прошло и недели, как в городе заговорили о вещи абсолютно

нелепой, небывалой, невероятной для Бюргерштадта — о Карнавале.