Завойчинская Милена - Дом на перекрестке 3

сложные мысли, как удержание губок и постигание последних коллекций моды. А еще я

могу с глупым видом виснуть на твоей руке и щебетать.

- Нет! Щебетать не надо, - пошел на попятный Эрилив. - Я согласен на губы и журнал.

Вот так мы и собрались ехать к моим родителям. Эрилив, Марсик - по такому случаю

получивший поводок с наложенной иллюзией стразов, и я. А-ля блондинко гламурное:

узкие голубые драные джинсы, лодочки на шпильках, много-много туши на ресницах,

обтягивающий сиреневый топ (в тон Марсу), пиджак с закатанными руками,

открывающими запястья, украшения, подаренные княгиней, и маленькая сумочка в руках.

Ах да, в другой руке поводок, заканчивающийся лиловым щенком.

Сумку с вещами, - одну на двоих, - нес Эрилив.

Сказать, что Марсик произвел фурор - это не сказать ничего. На нас оглядывались и

показывали пальцем. Его пытались потискать дети, которым лиловый щенок не казался

страшным собаком, а потому его непременно нужно было погладить и почесать за ушком.

Несколько девушек 'соплеменниц', из той же породы гламурных блондинок, горя глазами,

задавали вопрос: 'Где?! Где могут так покрасить их собачек?' Пришлось сказать, что

красила сама, жутко дорогой и редкой краской, привезенной из Бразилии. М-да. Про то,

что все встречные особи женского пола ломали глаза об Эрилива, я молчу. Это и так

понятно, и уже привычно. Тот только изредка закатывал глаза, когда очередная моя

'соплеменница' наклонялась к песику, выгодно выпячивая то, что считала особо

выдающейся частью тела. Тут уж по разному, кто гордился филеем в микро-шортах или

юбке, кто содержимым декольте. Но практически все не забывали про губки рыбкой. А

Эрилив сдерживался изо всех сил, чтобы не смеяться в голос. Теперь-то он знал, что

означает это дебильное выражение лица. Впрочем, сегодня звездой программы был не

лирелл, а Марс, так что он легко отделался.

В электричке мы заняли свободные места, и я смогла расслабить лицо. Вот уж не

предполагала, что 'держать губы' - это так тяжело. Невольно зауважала девушек,

способных на такое постоянно. Эрилив только посмеивался, но комментариев не

отпускал. И только, когда я приняла свое нормальное выражение, он не выдержал и,

хрюкнув от смеха, спрятал лицо в ладонях.

- А кто сказал, что быть девушкой легко? - философски протянула я онемевшими губами,

и он мелко затрясся от смеха.

Доехали мы до моего дома без приключений. Взяв на вокзале такси, благополучно

высадились у 'хрущевки' родителей, и я, жестом указав на дом, произнесла:

- Ну вот, смотри. Вот в этой халупе я выросла, и тут же продолжают жить мои родители.

- Да? - он оглядел пятиэтажку. - Я думал все хуже. А так ничего в целом, нормальный

дом.

- Ну, тогда затаивай дыхание, и не дыши, пока не дойдем до второго этажа, -

предупредила я его и нырнула в подъезд.

- Боги! - выдохнул лирелл на лестнице. - Почему так пахнет-то?

- А я тебя предупреждала, чтобы не дышал, - фыркнула я, стараясь не рассмеяться.

- А надписи на стенах зачем? И вот та, про Вичку-стерву - это про тебя?

- Ага. Мое имя увековечено в веках.

- Почему в веках? - Эрилив стоически пытался не дышать.

- Потому что этот дом будет стоять, скорее всего, до тех пор, пока сам не развалится.

Новое жилье-то никто не хочет предоставлять жителям сего 'монументального' строения.

Дойдя до квартиры, я позвонила и стала ждать. Мама уже знала, что я приеду не одна, а

потому открывать своим ключом я не стала. Мало ли, может, они с папой еще не оделись.

Клацнул замок, мама выпорхнула с радостным лицом, и остолбенела.

Первым в поле ее зрения попал Эрилив. О-о-о, это нужно было видеть. Такая

непередаваемая гамма чувств пронеслась по маминому лицу, что я пожалела, что у меня

собой нет видеокамеры. Изумление, восторг, недоверчивость, умиление, а потом

понимание, что этот объект живой и настоящий, более того, стоит рядом с ее квартирой, а

она в обычном сарафане... И о ужас! Он на нее смотрит, улыбается и даже моргает.

Нервно поправив лямку сарафана, она перевела взгляд, не сумев выдавить из себя ни

слова, и уставилась на умильную собачью морду лилового цвета с высунутым языком. Тут

мама икнула, моргнула и протерла глаза. Марс тоже моргнул и улыбнулся во всю свою

пасть. Мама издала сдавленный звук, прошлась взглядом по собачьей шерстке до хвоста

и обратно, и снова подняла глаза на Эрилива.

- Леди, - хрипло произнес он и улыбнулся еще обаятельнее.