Арсеньев Владимирович - Пионер Советского Союза

А потом папу отвезли домой. Папа не раз рассказывал Свете, как они неслись по улицам на милицейской машине с включённой сиреной и все другие машины уступали им дорогу. Ну, дома, конечно, Светиного папу всего зацеловали и облили слезами с ног до головы, а его мама очень долго благодарила милиционеров, которые его привезли, а те отвечали, что ничего особенного, это их работа, они для этого и нужны — помогать попавшим в беду.

Так что Света, увидев стоящих за дверью полицейских, ничуть не заволновалась и без колебаний открыла им дверь. Может, они жуликов каких ищут или спросить чего хотят.

Первыми в квартиру вошли двое полицейских (с автоматами!). Следом за ними — ещё три женщины и двое мужчин в гражданском. На шум в прихожую выглянула Светина мама с тряпкой в руке и спросила, кто это такие и что им нужно. Свету две женщины ненавязчиво оттёрли в сторону, а третья показала Светиной маме какие-то бумаги. Света услышала, как она сказала фразу “департамент по делам семьи и молодёжной политики”. Что это означало, Света не поняла. Впрочем, она вообще не понимала, что такое происходит вокруг, что делают все эти люди.

Не обращая внимания на робкие мамины возражения, люди в гражданской одежде, прямо в обуви и пальто, разбрелись по всей однокомнатной квартире, изрядно натоптав пол, который мама только что вымыла. Кто-то заглянул в холодильник, кто-то открыл платяной шкаф, один из мужчин на кухне неловко повернулся, случайно задел противень с сырыми пирогами и опрокинул его на пол.

Женщина в белой шубе что-то постоянно писала в толстой тетрадке. Звучали какие-то непонятные фразы типа “отсутствие минимального продуктового набора”, “использование детского труда”, “злостное нарушение”, “больной с ограниченной подвижностью” и, наконец, “ребёнок в опасности!”.

А потом произошло нечто совершенно, запредельно непонятное. Мужчина, который опрокинул на кухне противень с пирожками, вдруг подошёл к Свете и, ни слова не говоря, поднял её на руки и молча потащил к выходу. Света так удивилась, что сначала даже и не сопротивлялась. И только когда мужчина со Светой на руках уже выходил в дверь, Света опомнилась, вцепилась рукой в дверную ручку и отчаянно закричала: “Мама!!!”.

Но маму не пустили к Свете… полицейские? Как же так, ведь они должны помогать! Какой-то тип куда-то тащит Свету, а полицейские не только не отбивают у него девочку, они сами помогают украсть её, держат маму, которая хочет Свете помочь.

Одна из женщин стала выкручивать Свете руку, которой та держалась за дверную ручку, по одному отгибая Свете пальцы. В ответ на это Света извернулась, и укусила женщину за руку. Хорошо укусила, глубоко, пошла кровь.

Из комнаты, с трудом переставляя ноги, вышла Светина бабушка. Она сделала шаг, другой, а затем молча упала на пол. Света изо всех сил рванулась к ней на помощь, но её всё-таки держали двое взрослых людей. Сил у девочки противостоять им не было. Этот отчаянный рывок лишь позволил им отцепить, наконец-то, Свету от двери и вынести из квартиры. Без шапки, без пальто, прямо в домашнем халате и вымазанном в муке переднике. И даже без обуви, так как тапочки со Светы свалились во время борьбы, а подбирать их никто не стал…

…Когда дракон прилетел в первый раз, Лотара наконец-то проняло. Он побледнел, схватил меня за запястье и часто задышал. Ну, он ещё хорошо держится. Я-то, увидев это чудовище, сначала и вовсе из комнаты вылетел. С другой стороны, я был один, сейчас же нас с Лотаром надёжно защищает от страшного дракона девочка Лена. С Леной дракон кажется вполовину менее страшным, чем без неё.

А то ещё он хорохорился сначала. Подумаешь, будущее! Даже строчку из гимна гитлерюгенда мне привёл: “Ведь завтра зависит от нас”. То есть, каким мы захотим, такое наше будущее и будет. Подумаешь, плита электрическая, подумаешь, радиоприёмник кино показывает (кстати, телевизор Лотар уже и раньше видел), подумаешь, машин на улице море. Говорит, у них в Германии через пятьдесят лет ещё лучше будет!

Но дракон Лотара поразил. Он даже за меня рукой схватился, мы с ним рядом на Ленкиной кровати сидели, а она, по-хозяйски за столом расположилась, компом управляла. А потом Лена один за другим показала три небольших мультфильма, которые она обозвала “вступительными роликами”. Вот с тех мультфильмов и мне страшно стало, особенно от последнего, третьего. Думаю, художник, который рисовал такое, в процессе работы сошёл с ума. Либо, что вероятнее, он сошёл с ума ещё до того, как работу начал. В здравом уме ТАКОЕ не нарисовать. Ужас такой.