Loner-XP - o 7cd5ecbb508da27d

раздаваться: один, еще один и еще, но вот прекратились и они.

Затем все затихло, лишь кто-то тяжело дышал.

Издалека приближался вой сирен, но Алан, лежащий на полу, уже не верил, что ему кто-то

сможет помочь.

«Они меня убили», - прозвучало у него в голове, и в глазах потемнело. Вдруг он

почувствовал, как чья-то рука обхватила его за талию и потянула вверх.

Невыносимая боль пронзила тело. Конечности не слушались его, но кто-то у*сеп50гес1*

ставил его на ноги. 11 как по волшебству его ноги задвигались, когда человек почти волоком

потащил его к выходу. Впереди было темное окно, за ним виднелось небо, он смог разглядеть

дверь, по направлению к которой они двигались.

II вдруг непонятно почему он крикнул:

- Я Алан, - и обмяк на руках у незнакомца. - Алан Боннер.

- Знаю, - ответил человек. - Я должен тебя вынести отсюда.

«Я должен тебя вынести отсюда».

Едва сознавая происходящее, Тед не мог полностью осмыслить слова, но инстинктивно знал, что происходит. «Доусону опять все сошло с рук». Его гнев был ужасен, ужаснее самой

смерти.

Он заставил себя открыть залитый кровью глаз и увидел, как Доусон неровной походкой

двигается к выходу, таща на себе дружка Кэнди. Тед просканировал окружающее

пространство в поисках «глока». Вот он. Всего в нескольких футах под сломанным столом.

Оглушительно завыли сирены.

Собрав последние силы, Тед рванулся к пистолету и, схватив его, почувствовал приятную

тяжесть в руке. Он направил оружие на Доусона, хотя понятия не имел, остались ли там

патроны. Но он знал, что это его последний шанс.

Тед прицелился и нажал на спусковой крючок.

21

К полуночи Аманда совсем обессилела. Она уже много часов провела в комнате ожидания и

чувствовала полное эмоциональное и физическое опустошение, находилась на грани

нервного срыва. Она листала журналы и ничего не видела, расхаживала туда-сюда и, мучимая

страхом из-за сына, тщетно пыталась успокоиться. Однако, когда время стало близиться к

полуночи, острое беспокойство понемногу отпустило, превратив ее в выжатую тряпку.

Линн приехала часом раньше. В панике она жалась к матери и засыпала ее бесконечными

вопросами, на которые та не могла ответить. Тогда Линн стала теребить Фрэнка, пытаясь

вытянуть из него подробности аварии. Он беспомощно пожал плечами и лишь сказал, что

кто-то выехал на перекресток на большой скорости. Он уже протрезвел и в полной мере

осознал, что произошло с Джаредом, однако не решился сказать, почему Джаред оказался на

этом перекрестке и почему он вообще вез отца.

За много часов, что они провели вместе в этой комнате, Аманда не сказала Фрэнку ни слова.

Она понимала, что Линн скорее всего уже заметила царившее между ними отчуждение, но

молчала и только беспокоилась за брата. Правда, один раз она спросила Аманду, не нужно ли

поехать забрать Аннет из лагеря. Но Аманда просила подождать ее, пока все не выяснится.

Аннет еще слишком мала, чтобы в полной мере понять масштабы трагедии, к тому же

Аманда не чувствовала сейчас в себе сил заниматься Аннет. Она и без того с трудом

держалась.

Часы показали двенадцать двадцать - это был самый длинный день в жизни Аманды, - когда

доктор Миллз наконец вошел в комнату. Явно усталый, он, однако, уже снял хирургическую

робу. Аманда тут же поднялась со своего места. Линн с Фрэнком за ней.

- Операция прошла успешно, - сразу объявил он. - Мы уверены, что с Джаредом все будет в

порядке.

Потребовалось несколько часов, чтобы Джаред пришел в сознание, но Аманде позволили

увидеть его, только когда его наконец перевели в реанимационную палату. Она, как правило, по ночам была закрыта для посещений, но для Аманды доктор Миллз сделал исключение.

К тому времени Линн уже отвезла Фрэнка домой. Он заявил, что от полученного удара в лицо

у него ужасно разболелась голова, и пообещал приехать утром. Линн намеревалась потом

вернуться в больницу, чтобы побыть с матерью, но Аманда не позволила ей этого. Она

собиралась остаться с Джаредом на всю ночь одна.

Слушая писк кардиомонитора и неестественное шипение вентилятора, медленно

разгонявшего воздух в его легких, Аманда просидела у постели сына следующие несколько

часов. Щеки Джареда ввалились, а кожа приобрела какой-то пластмассовый вид. Он совсем

не походил на ее сына, каким она его знала, на сына, которого она вырастила. Перед ней был