Марк Твен - Приключения Тома Сойера (пер. Ильина)

И она удалилась.

Гек сказал:

— Том, если мы отыщем веревку, так отсюда и смыться недолго. От окна до земли всего ничего.

— Вот еще! С чего это нам смываться?

— Да знаешь, не люблю я, когда народу много собирается. Не по душе мне это. Я лучше туда не пойду, Том.

— Ну, брось! Подумаешь, невидаль. Если что, я за тебя горой стоять буду.

Тут появился Сид.

— Том, — сказал он, — тетенька тебя весь вечер ждала. Мэри твой воскресный костюм приготовила, все о тебе беспокоились. Слушай… а где это ты так перепачкался — в глине да в сале?

— Вот что, мистер Сидди, не лезьте не в свои дела. И кстати, из-за чего весь этот сыр-бор?

— Да просто вдова очередной прием устроила. В честь валлийца и его сыновей, которые помогли ей той ночью. Хотя… если тебе интересно, могу рассказать еще кое-что.

— Ну?

— Ну в общем, старый мистер Джонс надумал нынче всех удивить, да только я подслушал, как он сегодня свою тайну тетеньке рассказывал, так что теперь это уже и не тайна никакая. Все ее знают — и вдова тоже, хоть и притворяется, что это не так. А мистеру Джонсу требовалось, чтобы Гек непременно был здесь, потому что без Гека и тайна его не тайна, понимаешь?

— Да какая же тайна-то, Сид?

— А про то, как Гек грабителей до дома вдовы проследил. Я так понимаю, мистер Джонс собирается всех поразить, но только ничего у него не выйдет.

И Сид, чем-то очень довольный, хмыкнул.

— Сид, это ты все разболтал?

— Какая разница — кто? Кто-то проговорился — и ладно.

— Сид, во всем нашем городе есть только один человек, способный на такую подлость. Ты бы на месте Гека удрал с горы и никому о грабителях даже не закинулся. Ты только на гадости и способен, а когда кого-то за доброе дело хвалят, так тебе это хуже ножа. Вот, получи — и не надо меня благодарить, как говорит вдова, — и Том, пару раз съездив Сиду по уху, пинками вышиб его из комнаты. — Иди, пожалуйся тетеньке, если смелости хватит, — завтра еще получишь!

Несколько минут погодя гости вдовы расселись за большим обеденным столом, а с десяток детей за приставленным к нему сбоку маленьким, как это было заведено в то время и в тех краях. Мистер Джонс произнес короткую речь, в которой поблагодарил вдову за оказанную ему и его сыновьям честь, добавив, впрочем, что есть и еще один человек, скромность коего…

Ну и так далее, и тому подобное. Тайну об участии Гека в событиях той ночи он обнародовал самым драматическим образом, на что и всегда был большим мастером, однако удивление, которое она вызвала, было по преимуществу поддельным и выражалось не так шумно и многоречиво, как то могло бы произойти в обстоятельствах более счастливых. Впрочем, вдова довольно умело изобразила изумление и осыпала Гека такими хвалами и выражениями благодарности, что он едва не забыл и о почти нестерпимых неудобствах, которые доставлял ему новый костюм, и о совершенно нестерпимых, кои испытывал он, став предметом всеобщего внимания и всеобщих восторгов.

Затем вдова объявила, что собирается приютить Гека под своей крышей и дать ему образование, а когда у нее появятся свободные деньги, она поможет Геку начать какое-нибудь скромное собственное дело. Такого шанса Том упустить не мог. И потому сказал:

— А Гек в этом не нуждается. Он и сам богат.

Одна только благовоспитанность помешала гостям встретить милую шутку Тома одобрительным смехом, которого она более чем заслуживала. Вследствие чего шутка эта была встречена неловким молчанием. Нарушил его опять-таки Том:

— У Гека есть деньги. Вы в это, может, и не верите, но деньги у него есть — и немалые. Не надо так улыбаться, я могу их вам показать. Подождите минутку.

Том выскочил из гостиной. Сидевшие за столом переглядывались, заинтересованно и недоуменно. На Гека же все посматривали вопрошающе, но он точно язык проглотил.

— Что это нашло на Тома, Сид? — спросила тетя Полли. — Он… ах, с этим мальчиком ничего заранее не угадаешь. Я никогда еще…

Закончить тетя Полли не успела, потому что вошел, сгибаясь под тяжестью двух мешков, Том. Он высыпал на стол груду желтоватых монет и сказал:

— Вот — что я вам говорил? Половина Гека, половина моя!

От этого зрелища у всех перехватило дыхание. Какое-то время все смотрели на золото и молчали. Затем прозвучало единогласное требование объяснений. Том объявил, что объяснения он дать может — и дал. Рассказ у него получился долгий, но до крайности увлекательный. Все слушали его, как завороженные, никто рассказчика не перебивал. Когда же Том закончил, мистер Джонс сказал: