Кирилл Кудряшов - Там, где правит Рандом

- Ладно! - Кирилл встал и поднял кружку, намереваясь сказать тост. - Совещание показало, что ситуация по-прежнему аховая, но мы - вместе, а вместе мы - сила! Поэтому предлагаю выпить за нас!

- Да! - в три глотки взревели остальные герои.

- Да! - радостно закричала я, грохая своей кружкой о протянутые четыре.

- Как говорят в нашем мире, в любой непонятной ситуации - ложись спать! Поэтому предлагаю сейчас допить заказанное, поужинать и снять пару комнат на постоялом дворе. А к утру может что-то и изменится!

- Утро вечера мудренее! - поддакнула я, падая обратно на стул.

- Так, этому столику больше на наливать!

- Это еще почему? Всем можно, а мне нельзя? Я что, самая… то есть самый низкоуровневый здесь?

- Отрыжка восьмибитной системы, тебе уже хватит. Ты опять свой пол путать начал.

- А это у меня… ик… наследственное, с вином не связанное. Ик! Да! Я еще даже спеть могу!

- Спой! - закричали Ниволль с Лемом. И когда это она успела оказаться у него на коленях? Быстро у них тут все… Да и Шакки явно этой ночью одна спать не собирается. Кажется, когда мы сюда пришли, она от Кирилла дальше сидела, а сейчас - рядом с ним. И вон, голову ему на плечо положила.

- Щас спою! - заявила я и вскочила, с грохотом отодвигая стул. - А о чем вам спеть?

- О любви, конечно же!

Я задумалась. Музыканты наяривали что-то тяжелое, и мои любимые романтичные песни Тэм Гринхилл на эту музыку никак не ложились. Зато под нее прекрасно подходила одна замечательная песня, которую с большой натяжкой можно было характеризовать как "о любви". Но зато она прекрасно подходила и под музыку и под мое настроение.

- Слушайте!

Была любимая и звезд лучи.

Теперь зови меня скалой в ночи!

Я просыпаюсь в шторм, и вновь вперед.

По гребням исполинских волн

Мой конь меня несет...

Мне впервые доводилось петь эту песню мужским голосом, и от осознания этого я как-то совершенно не в тему хихикнула. Обычно, когда я брала в руки гитару и исполняла ее своим тонким девчачьим голоском, меня слушали с удовольствием, но потом напоминали, что песня все же мужская и тяжелая, хоть и написана женщиной.

- Была любимая и свет небес.

Теперь зови меня творящим месть!

Со мною встретившись, пойдешь на дно,

И кто там ждет тебя на берегу -

Мне все равно...

Музыканты услышали меня и теперь подстраивали свой ритм под меня. Получалось удачно и гармонично.

- Была любимая и степь весной.

Теперь зови меня кошмарным сном!

Дробится палуба и киль трещит -

Проклятье не поможет, и мольба не защитит.

Кирилл встал со своего место и пристально смотрел на меня. Я подумала, что это от того, что ему нравится песня, и голос мой окреп еще больше. Как раз для финала, для последних строк!

- Была любимая и снег в горах,

Теперь зови меня дарящим страх!

Поставит выплывший на карте знак -

Меня там больше нет:

Я ускакал во мрак.

Была любимая, и смех, и грусть.

Теперь зови меня - не отзовусь!

Пока чиста морских небес лазурь,

Я сплю и вижу прошлое во сне -

До новых бурь...

Музыканты - молодцы! Ну и что, что они - всего лишь кусочки этого виртуального мира. Почувствовали меня! Ощутили мою песню и даже закончили играть в тот миг, когда оборвались мои слова. В немноголюдной таверне на несколько секунд повисла тишина, а затем герои и героини вразнобой заулюлюкали, засвистели и захлопали, выражая свое одобрение. Я поклонилась, чувствуя, что краснею - там, в реальном мире таких благодарных слушателей у меня не было. Честно признаться, на гитаре я играю посредственно, а пою… Ну, пою вроде неплохо. Но "Легенду о Всаднике" нужно петь мужчине, однозначно. Лучше всего это получалось у Виктора Тюряева, оно же Сауроныч, он же Зауралыч.

Кирилл подошел ко мне и положил левую руку на плечо.

- Хорошо поешь, Перси! - сказал он.

Это приятно было слышать. Да и рука на плече тоже была приятна и, надо сказать, полезна. Я, почему-то, не могла твердо стоять на ногах, меня шатало и покачивало.

- А скажи мне, дорогой мой друг и товарищ, ты еще какие-нибудь песни на стихи Семеновой знаешь?

- Конечно, знаю! - ответила я. - Очень люблю "Наемников"!

- Надо же, какое совпадение! - почему-то с лица Кирилла сошла улыбка, а взгляд стал каким-то… не таким! Ой, совсем не таким! Точно также он смотрел там, в пещерах, на агента Смита, прежде чем броситься на него. Вот только сейчас он таким прожигающим насквозь взглядом смотрел на меня.