Калашников С.А. - Калашников С.А. Внизу наш дом.

А слово “девайс” на нашенский переводиться вроде как “хреновинка такая заковыристая”. Так я еще спросить хочу у товарища капитана. У тебя что, есть и такие лётчики, которые на кирдыке летают?

Чукча и Сандыр. Они маленькие и щуплые. Остальные говорят, что им в кабине тесно. Врут, думаю. Вернее, не в тесноте дело, а в норове машины. Оленевод и джигит справляются, а остальным это не под силу. Но, только знаешь, мы эту машину всегда держим в стороне от основной группы, а то немцы, как её завидят, сразу куда-то улетают. Так что сначала нужно истребители связать боем, а уж потом кирдыка по радио подзывать. Ну а то, что он навалит, мы потом на всех участников вылета поровну делим.

Полковник Петров посмотрел на нас молча и вздохнул.

- Мы — страх и ужас. Мы ночной кошмар Люфтваффе — сказала тётя Нина, ставя перед нами фаянсовые тарелки с гуляшом. - По мадьярскому рецепту готовила. Отведайте.

По традиции двести пятьдесят шестого МАП устав в его расположении действует ограниченно.

***

Переделка машин, я про “абзацы”, потребовала некоторых трудов. В одном, ведомом, было демонтировано управление, а кабина наполнена тротиловыми шашками, определённым образом уложенными и закреплёнными. Взрыватель пристроили, приводы проверили. Во втором — ведущем, на переднем месте установили пульт управления — тот самый джойстик и несколько тумблеров. Пилот — полковник Петров — расположился позади, а я сел в носу — мне нужно хорошо видеть идущую впереди беспилотную машину.

Потом весь полк дружно взлетел, а остальные отошли подальше и попрятались — четверть тонны взрывчатки — это серьёзно. Запуск двигателей и очень напряжённая операция — взлёт. Задняя машина должна следовать на постоянном расстоянии за снаряженной крылатой бомбой с моторчиком и повторять её маневры с минимальным отставанием — между самолётами натянуты провода.

Разгон, отрыв, плавный набор высоты и поворот на нужный курс. Две эскадрильи отправляются пошуметь в местах не связанных с настоящей затеей, а одна сопровождает нашу парочку. Идем, обходя места, откуда могут обстрелять зенитки. Выше висит четвёрка МИГов, справа видна группа чаек с подвешенными под крыльями реактивными снарядами. Да, операция достаточно масштабная.

Я потею от напряжения, потому что управлять машиной, глядя на неё сзади, довольно сложно. Плюс к тому, реакция аппарата на воздействия совершенно иная чем, когда чувствуешь самолёт всем телом. Ну и моторчики, тянущие тяги вынуждают подбирать правильное положение отклоняющихся плоскостей за несколько приёмов — туда-сюда.

Да, тут всё примитивно. Зато просто и надёжно. В продольных балках машин на шпулях намотан полукилометровый отрезок гибкого многожильного провода и механизм, похожий по принципу на устройство безынерционной катушки. Он выбирает слабину или наоборот, выпускает “верёвку” при увеличении усилия. Но, пока не дойдём до цели, нам нельзя далеко отрываться, а то вес выпущенного провода превысит втягивающее усилие, и тогда кабель провиснет и начнёт нас сбивать с панталыку, мотаясь под действием набегающего потока воздуха. Всё это требует от обоих пилотов филигранного мастерства и идеальной согласованности.

Подходим. Чарноводский мост защищён зенитной артиллерией просто на зависть. И на страх врагам. В данном случае — нам. Сейчас над ним кружатся ишаки, сбрасывающие с большой высоты свои бомбы. Чайки идут в атаку на батареи, со всех сторон пикируют хори, строча из пулемётов по целям на берегу. Прикрытие старательно отвлекает внимание от главных действующих лиц.

Мы же на бреющем над самой водой, нацеливаем передний абзац на опору моста. На какую? Кто же его знает! Сейчас я вижу только одну. Полковник старательно держит нашу машину на линии, проходящей через цель и “снаряд” — остальной мир перестал существовать — мы на боевом курсе. Расстояние между нами и летающей торпедой возрастает — я прибавил ей оборотов, а полковник замедлил полёт нашего самолёта. Кабель удлиняется, вот он уже скользит по поверхности реки. Я компенсирую приложенную к передней машине силу — попал. Взрыв. Нас встряхивает, но Петров уже приподнялся и прибавил тяги — ударная волна швыряет нас не в воду, а в воздух. Боевой разворот — уходим.

***

- Полный абзац, - только и сказал генерал Мичугин, указывая на разложенные по столу фотографии. Изображение Чарноводского моста, доставленное авиаразведчиком смотрелось довольно грустно — разваленная взрывом верхняя часть каменной опоры и рухнувшие с неё два ферменных пролёта — искорёженные взрывом металлические конструкции погнулись и полопались во многих местах, частично погрузившись в реку, а частично опираясь на сохранившиеся соседние быки.