Калашников С.А. - Калашников С.А. Внизу наш дом.

- На безрыбье и рак рыба, - пробурчал он в заключение. - А что я могу сделать, если вся авиапромышленность выдаёт в войска целый один истребитель в день? Эти-то недоразумения хотя бы выпускаются в ощутимых количествах.

Да, завод уже вплотную подошел к рубежу шесть машин в день. Чуть-чуть не дотягиваем.

Причин недовольства генерала мы с Колей Марченко так и не поняли. Хотя обоим нам показалось, что удручающее впечатление на него произвели смешные самолётики и пилоты — юнцы. Или он воспринял мечту о включении истребительных эскадрилий в штурмовые полки как несбыточную? Хм! У меня другое мнение. Я уже оценил, что если прибавить к шестёрке командированных лётчиков на хорях второй “сундук” и посыльный У-2, то можно будет направлять подобные эскадрильи куда пожелаю, даже в ближнебомбардировочные полки к Сушкам. Скажете — заправщик-бензовоз ещё нужен? Неплохо бы. Но и канистрами не так уж трудно натаскать горючего в баки — мы ведь не столько кушаем, сколько правильный истребитель.

Москитам выгоднее как раз работа по прикрытию, потому что тогда имеем дело именно с истребителями. Если быть до конца циничным, можно ведь повернуть дело так, будто мы ловим на живца.

***

Люди из штурмовых полков часто появляются на заводе — они тут получают самолёты. А мне нужно вывозить слушателей на практику в реальную боевую обстановку. Дело за малым — формировать подразделения и оправлять в командировки во фронтовые части. Командиры для них теперь подготовлены — мои бывшие пионеры.

Да, выросли парни. Пришёл и их черёд. Вопросы же со званиями вполне решаемы — у военного учебного заведения имеются кое-какие возможности. Правда, комэск в звании старшины — это пока непривычно. Ну да — стерпится — слюбится. Валили бы мессеров. То, что командировки продлеваются по инициативе принимающей стороны — это ожидаемо. Думаю, скоро фронтовые авиаполки наших ребят вообще начнут присваивать — найдут какой-нибудь ход, позволяющий решить формальные вопросы — нужда она и пляшет сама, и на дуде дудит и валенки подшивает.

***

- Товарищ капитан! Группа заключённых доставлена! - смотрю на лейтенанта, на вооружённых винтовками конвойных и на построенных в одну шеренгу прибывших. Никто их в форму не переодел — выглядят, словно прямо с лесоповала. Вещи у всех при себе — вещмешки в основном. Но не в рванье. И запущенности внешнего вида не ощущается.

Беру у сопровождающего список. Скорее всего сейчас полагается провести перекличку. Но мне некогда.

- Где расписаться в получении? - спрашиваю. - И давайте, уводите уже караульных. То есть — вы свободны. А вам, товарищи слушатели следует отправиться в баню, это туда, - показываю рукой. Потом — в столовую, - следующий жест. - Доктору покажетесь в рабочем порядке в перерывах между уроками. Ступайте, - поворачиваюсь к шеренге спиной и следую в канцелярию — случай непростой. По лицам вижу, что подогнали мне не рядовых летчиков, а недавних командиров. Как этим распорядиться — это ещё покумекать надо.

С одной стороны требуются комэски, штурманы полка, руководители аэродромных служб и начальники штабов. С другой — выше старшинского звания им присвоить не удастся. Опять же для штабной работы мы кадры не готовим — словом, придётся посидеть над личными делами.

Глава 24. Очень тяжелая осень

Лето давно завершилось — наступила осень. Она не радовала нас добрыми вестями. Слушатели курсов переставляли флажки на развешенной в Красном уголке карте — немцы давили повсюду. Вокруг Ленинграда сомкнулось кольцо блокады. Харьков находился в угрожающем положении. Я же не был настроен так пессимистично, как остальные — судя по сводкам уже заметно продвижение немцев к Москве — но оно, на мой взгляд, развивается как-то слишком вяло.

Зато на юге дела приняли самый суровый оборот — после длительных кровопролитных боёв наши войска оставили Запорожье. И, что меня несказанно удивило, продолжалась оборона Перекопа. Нет, я не помню старого графика развития событий, но в прошлый раз в это самое время сообщалось о боях на Ишуньских позициях — о них шла речь довольно долго, потому и отложилось в памяти это обстоятельство. Тем более, как раз тогда завершилось моё ускоренное обучение в лётном училище и я был направлен в строевую часть.

Мусенька перебралась в Воронеж. Полк она покинула по той же самой причине, что и Шурочка — беременность. Однако, находясь долгое время в самой гуще событий, о делах на юге знала хорошо. По крайней мере в том, что касалось действий авиации. В последний месяц бомбардировщики работали буквально на износ. Работали в основном по одиннадцатой армии немцев и по группе Клейста. Оба москитных полка в этот период непрерывно занимались их прикрытием с воздуха — так что знают об этом не по-наслышке.