Калашников С.А. - Калашников С.А. Внизу наш дом.

Зато майор доволен, словно объевшийся удав.

***

Про дальнейший наш полёт рассказывать практически нечего. Сан Саныч несколько раз кипятил чай на раскладной карманной спиртовке. Не жидкостной, а с белыми кубиками сухого горючего. Глядя на это, я пытался припомнить, когда это “вещество” появилось у нас в армии? Вот не припоминается мне из моего военного опыта, чтобы этакое удобство было у нас широко распространено. Нет, позднее, после войны, его даже в состав армейского сухпая включали — старший внук упоминал, когда вернулся со срочной. А я смекаю, что в конце войны видел где-то что-то подобное. Но наше или трофейное — сказать не могу. Впрочем, если чем-то этаким кого и снабжали, то, наверное, на Севере.

Отсюда и появилось у меня подозрение, что учреждение, где стоит на довольствии мой спутник, не брезгует снабжать своих служащих и кое-чем заграничным. То есть — организация серьёзная и влиятельная.

А ещё мой попутчик любит сало. И сам ест с удовольствием, и мне отрезает пластиночками как раз той толщины, когда зубы в нём ещё не вязнут, но вкус уже хорошо чувствуется. Чай у него тоже заваривается вкусно — в общем, дорога меня с ним несколько примирила… хотя, он и раньше мне худа не делал.

- Ладно, - решил я, наконец ответить на заданный товарищем майором вопрос. - По праву создателя нарекаю истребитель именем “Кирдык”. Пускай его все боятся.

Сан Саныч не стал возражать — просто записал в своём блокноте нужное слово. Притерпелся он уже к моим “закидонам”

***

А потом, сразу после посадки — картина маслом. В ангаре стоят рядышком три прототипа истребителя: Вернее, наш кирдык уже не прототип, а вполне состоявшаяся, хотя и не принятая на вооружение боевая техника. По понятным моему искушённому взгляду признакам чётко вижу — новенькая машина. Пионеры успели собрать в своих катакомбах второй из запланированных четырёх аппаратов. Нешуточно их подстегнула начавшаяся война — чай на фронт рвались на сделанных своими руками боевых машинах!

Рядом — САМ-13. Тот самый, наверное, который возили на продувку в ЦАГИ. И ещё один, очень на него похожий, но только с двигателями на одном уровне, отчего за кабиной не видно так называемого гаргрота — непрозрачного обтекателя, перекрывающего часть поля зрения назад. Фонарь, судя по всему, стеклянный, собранный не из гнутых, а из прямых листов, чем напоминает остекление кабины мессершмитта. Даже открывается откидыванием сборки из трёх прозрачных пластин вверх и вправо в связанных трапецией (в поперечном сечении) металлических рамах.

Такой в полёте не откроешь — сорвёт. Разве что перед аварийным покиданием машины с парашютом! Но мне нравится — и обтекание неплохое, и не заклинит, потому что замок подрычажен. Хотя, если фонарь сброшен, то его ведь бросит на задний винт. И тогда неизвестно, что сотворят обломки с балками и хвостом.

Винты вижу большого диаметра — метр восемьдесят где-то. Многовато на мой вкус по сравнению с нашими метр тридцать. Шасси с передней стойкой. Стволы ШКАСов торчат вперёд из фюзеляжа так, что понятно — ленты с патронами расположены в крыльях. А ещё около снятого капота переднего двигателя стоят две ужасно знакомые спины в технических комбинезонах. Вот они наклоняются, поднимают вдвоём лист, водружают его на место и начинают крепить. Это моих пионеров тоже сюда подогнали — собирают всю компанию, стало быть. Уже легче.

- Псы! - рявкаю я грозно. - Где отвёртка номер шесть?

- Тю, на тебя, Шурик, - улыбается Матвей. Отродясь больше четырёх отвёрток в комплекте не бывало.

- Коробку подай, - не остаётся безответным и Петруха. - Не дотягиваюсь до крыла, а руки заняты.

Делаю несколько шагов вперёд и попадаю в дружеские объятия “сверстников” - так они и забудут о крепеже! Старые опытные авиатехники, хотя и выглядят очень молодо. Да, Петрухе всего семнадцать, мне восемнадцать а Матвею аж целых девятнадцать лет от роду. Про то, что на самом деле мне уже девяносто четыре… не мне, а памяти моей… я не стану лишний раз распространяться.

***

Устроили меня ребята в студенческом общежитии. Мне не привыкать с условиям, близким к казарменным, поэтому никакого дискомфорта я не чувствовал. Тем более, что разговоры у нас сразу пошли на родные темы. Оказывается, группу пионеров уже мобилизовали, присвоили им звания рядовых, назначили им командира из воентехников и приступили к вывозу имущества мастерских прямо сюда, в Воронеж.

Матвей действительно познакомился в техникуме с Москалёвым и попросился к нему в помощники на завод. Вернее — в КБ. Ещё точнее — на опытный участок. За два года он тут вполне освоился, участвовал в создании первого образца САМ-13 и даже осмелился дать несколько советов главному конструктору. Один, по части улучшения обзора из пилотской кабины, был реализован на втором образце. Который сам Матвей потихоньку и облетал… то есть, делалось это без особой шумихи или приглашения официальных лиц, потому что уже стало известно, что машину где-то наверху “придерживает” кто-то влиятельный.