Калашников С.А. - Калашников С.А. Внизу наш дом.

Если они спросили обо мне Феофилактыча из аэроклубовских авиатехников, так я даже могу себе представить, что он им ответил — то самое, что процитировал майор: “Моторы у него работают, а самолёты летают”. Скорее всего, трудился я все эти годы под плотным контролем, только негласным. А что — считай — шарашка. Только охранять её не надо, нет никакой необходимости подгонять работников перспективой “прощения”. Только поглядывай, да время от времени давай ход заявкам, что подтаскивает Саня Батаев. По части расходов на материалы — так мы были воплощением скромности. Даже сами сообразили, где разжиться приборами и вооружением, причем, черпая средства не из государственного бюджета, а за счёт “общественной организации”. А уж про мотор — вообще песня. Он “возник” словно из небытия по волшебству волшебной палочки.

На плечи государства рухнули только затраты на трансмиссию, да со сварочными аппаратами нам вовремя помогли. Впрочем, грех жаловаться — все наши шаги были вполне нормально обеспечены.

***

Полковник с майором снова пришли “пошептаться”. Чего-то они от меня хотят такого, о чем не решаются спросить прямо. Вот сейчас начштаба задержал меня над разложенной по всему столу картой, докладывая разведданные, полученные, как я понимаю, в штабе. А особист тихонько отвёл в сторонку дежурного офицера, который вскоре отозвал связиста. Сам же вернулся и сделал заинтересованный вид.

- Как полагаешь, Шурик, - наконец-то решился он обратиться ко мне с наболевшим. - Почему двадцать второго по радио не Сталин выступал, а Молотов? А тут ещё молебны идут повсюду о том, что война нынче всенародная, и что нужно подняться всем миром, средства собрать на вооружение воинства? Неужто в линии партии какая перемена произошла? - и смотрят на меня вместе с полковником. Ну да, знают, что я могу помнить об этом периоде… хоть что-то.

- Ну, припоминаю, что про Сталина после нападения немцев с неделю не было ничего слыхать. При смерти он лежал или ждал расстрела — разве ж об этом будет известно, хоть бы и через полвека? Такие тайны хранят бессрочно, - пожал я плечами. - А только думается мне, что наше партийное руководство сочло правильным оставить у руля человека, который и дело своё знает, и народным доверием пользуется. Просто сейчас размышляет и сомневается. Руководство, имею ввиду. Но победим мы в этой войне под предводительством Сталина — можете смело говорить об этом личному составу.

С другой стороны, верховная власть наша нынче в затруднительном положении — на самых горячих направлениях в Киевском и Западном Особом военных округах возможна даже частичная потеря управления войсками. Вот и выходит по всему, что в ближайшие дни на особо мудрые руководящие указания из Москвы нам рассчитывать не стоит — своими головами думать нужно.

- А, если неправильно поступим, кто за это будет отвечать? - с настоящей партийной прямотой спросил товарищ Бойко.

- О правильности или неправильности наших действий будут судить по тому, насколько успешно действовал противник. И по нашим потерям, конечно. Если победим, нарушив приказ — до смерти не накажут. А вот за бездействие, промедление, утерю инициативы… сами понимаете - мы ведь люди военные, - я изобразил кислую улыбку.

***

Сажаю У-2 на аэродроме Тирасполя. Просторное лётное поле пустынно. Далеко, на противоположной стороне, затянутый чехлами, стоит на козлах двухмоторный самолёт, похожий на СБ. Отсюда он кажется каким-то ненастоящим, ущербным. А вот с воздуха выглядел довольно убедительно. Я на чистом рефлексе рулю в сторону непонятной растительности, что наблюдается с краешку, но оттуда выскакивает солдат и начинает делать недружелюбные жесты, словно отпугивает.

И майор Бойко из задней кабины хлопает меня по плечу и показывает рукой в сторону мчащегося к нам мотоцикла с коляской. Поворачиваю свою этажерку в сторону нового действующего лица — мотоцикл разворачивается, словно приглашая следовать за собой. Следую. Постройки, к которым меня привел лидер, носят следы бомбёжки. Завалов нет, но частично обрушенные стены и пустые глазницы окон, копоть и обнажившиеся стропила - ясно говорят о том, что немцы сюда прилетали.

Несколько человек в технических комбинезонах накидывают маскировочную сетку, прилаживая её край к устоявшему углу почти совсем рассыпавшегося здания, а нас с майором везут дальше всё на том же мотоцикле. Следы засыпанных воронок. Мусор, собранный в кучи в стороне от дороги. Я сижу позади водителя и думаю о том, что меня ожидает.