Калашников С.А.: Калашников С.А. Внизу наш дом.

В результате сочетания прочных, но гибких, волокон с обычно хрупким, но очень крепким полимером получается интересная во многих отношениях композиция. Отсюда и появилась у меня мысль “поручить” работу на растяжение проволочкам и развитых стальных тросов, а на сжатие - тем же проволочкам, обволочённым “футлярами” из бакелита, связанного волокнами.

Для серийной постройки летательных аппаратов подобная технология непригодна совершенно, но для одинокого кустаря - вполне приемлема. Сначала я согнул длинные верхнюю и нижнюю дуги, работающие на растяжение, потом связал их многочисленными диагоналями на манер железнодорожных ферменных мостов, скрепив это всё точечной сваркой, и получил весьма лёгкий, но очень неслабый каркас лонжерона сразу на два крыла. Впрочем, это предстояло оклеить тканью и волокнами обычной верёвки, пропитывая их послойно бакелитовым лаком.

То есть настоящую прочность конструкция должна обрести лишь после надёжной пространственной фиксации элементов, работающих на сжатие. Тем более что связанные полимером волокна тоже весьма крепки. И вот, теперь я размышлял над тем, как бы не отравиться этой фенолформальдегидной дрянью - я-то знаю, чем чреват контакт с нею. А здоровье мне очень даже пригодиться для того, чтобы летать. Если честно, то в качестве средства защиты подошёл бы изолирующий противогаз, да вот не ведаю, есть ли они в это время - невозможно знать всего на свете.

Про это я и рассказал Шурочке - она призадумалась и долго разглядывала закреплённую на стене семиметровую ажурную конструкцию.

- Поспрашиваю у знакомых, - наконец улыбнулась она своим мыслям и принялась помогать мне с шаблоном второго лонжерона ещё тоньше первого. Ей не надо объяснять, какой выигрыш даёт тонкое крыло. В прошлый раз сама об этом мечтала в моём присутствии. Года через два, если по-нынешнему считать.

Мы прямо по нанесённой мною разметке набивали на ровную дощатую стену деревянные баклашки, намечая пути прокладки проволоки. Хитрые такие чурбачки с пазами, через которые будут поданы к местам будущих связей губки сварочного аппарата. А потом я долго гнул неподатливую сталистую жилу троса по тщательно выбранному радиусу - тут ведь и прочность нельзя потерять, и поломать не хочется, и нагревать нельзя - боюсь “отпустить” закалку. Нет, я не материаловед в данной области - это работает обычная конструкторская паранойя. Следствие незнания.

Изолирующий противогаз Шурочка доставила вместе с молодым и статным военным моряком. Вернее, она вела за руку этого человека, а уж за ним следовала группа матросов, несущих водолазный скафандр, круглый медный шлем с окошком, шланги и ручную помпу для нагнетания воздуха. Несли они это от грузовика, на котором доставили. Парни облачили меня в сей нелёгкий доспех, проинструктировали и принялись качать. А я вошел в сарай и попытался приступить к работе. Увы, мои мышцы - мышцы мальчика - выдерживали сие испытание недолго. “Спёкся” я, пытаясь откупорить банку с лаком - водолазные рукавицы не позволили добиться успеха. К тому же, костюм надулся и стал сковывать движения, а достать макушкой до клапана, чтобы стравить лишнее, я не смог.

Жаль. Ребята искренне хотели помочь. Но не по Сеньке пришлась эта шапка. Я потом скрутил последовательно хоботы нескольких противогазов, чтобы обеспечить шланг нужной длины, а воздух подавал в него от электромоторчика с вентилятором. Знаете - при работе с постоянной подкачкой снаружи пары фенола (или формальдегида - не знаю что правильно) ни разу не коснулись моих ноздрей. А противоипритная накидка защитила тело. Ну и перчатки я выбрал не такие жёсткие - всё стало получаться.

Глава 3. Обживаюсь

Что же - достигнутая прочность лонжерона оказалась даже больше расчётной. А в весе я, несомненно, выиграл. Имеется в виду, выиграл, по сравнению со случаем, если бы применил другие материалы, рассчитывая на планируемую толщину плоскости. Во всяком случае, для статических нагрузок утверждать это можно вполне уверенно - испытал выклеенную балку, подвешивая к ней грузы. Проверять же прочность при динамических воздействиях мне было решительно не на чем. Потом по такой же методе изготовил нервюры - своеобразные рёбра крыльев, а уж затем и обшивку выклеил большими скорлупами. Две тонких длинных плоскости, выполненных как единое целое с центропланом, были узкими и лишь немного “сбегались” к концам. На них я и “нахлобучил” торопливо собранный фюзеляж - переделанное немного под требующийся размер туловище ветерана У-1. К этому моменту я уже сильно торопился, потому что за делами подкатила весна - зиму и осень меня особо не отвлекали - летали редко из-за неустойчивой слякотной погоды. В то же время опробовать в полёте сооружённый моими трудами свободнонесущий моноплан хотелось просто до трясучки.