Анатолий Гончаров - ВЕЧЕРНИЙ ЗВОН НА ЛУБЯНКЕ

Бессмысленно было размышлять, кто туг смешнее и хуже. Все одинаково великодушны. Одни домогаются платного милосердия, другие на глазок его отпускают по прейскуранту от кремлевских курантов. Мало никому не кажется. Такая страна. Нация милосердия. Во Франции со скрипом и скрежетом милуют не более пятисот осужденных в год при 25-35 тысячах обращений. В США за последние несколько лет помилованы 453 человека при общем количестве осужденных в полтора миллиона. В Германии за пять лет помилованы 111 человек. Наверно, поэтому российская драма воспринимается как юмор. Там украл ящик пива, отсидел две трети положенного, отмолил у судьбы помилование и завязал с этими делами. Так обстоит дело не только в Германии.

У клиентуры Приставкина, Резника и Падвы по-другому: четыреждь судимый садится в пятый раз - за убийство Как сел, так и вышел, отбыв в общей сложности три года. На свободе он у домны не встанет и в шахту очарованным странником не полезет. Ему чистая совесть не позволит. Он займется прежним ремеслом, ориентируясь на воровской фарт и сердобольность писателя-гуманиста. Старика пришьет, старуху замочит, крейсер арендует и уйдет в круиз по синему морю - гуляй там себе на просторе с паспортом на имя лейтенанта Шмидта. Очень русская сказка, кажущаяся немцам анекдотом.

А страна сходит с ума. С ускорением космического корабля. И стремительно ухудшается качество того, что плавает на поверхности.

Комментарий к несущественному

Очень просто проверить на вшивость основополагающие принципы демократии. Достаточно объявить всенародный референдум по вопросу смертной казни. Подавляющее большинство выскажется в пользу библейской заповеди: око за око, кровь за кровь. Ответ, стало быть, чисто демократический- такова воля народа. Однако законодательная власть, то есть ничтожное меньшинство, которому народ доверил отстаивать свои интересы, неколебимо стоит против этих интересов, уверяя несогласных, что общество не имеет права посягать на жизнь убийцы. В итоге из каждой конкретной пары «жертва - убийца» государство свято охраняет жизнь убийцы, гарантируя ему в судебном порядке тепло, сытость и завидное долголетие.

Эго демократия? Гуманизм? Или все же тоталитарное мракобесие либералов, утративших последние остатки наследственной памяти о великой колымской цивилизации? Кому выгоден запрет на смертную казнь? Разумеется, убийцам, ибо не тюрьмы, а смерти они боятся. Кивать на Европу не стоит. Там гораздо раньше, чем в России, образовались могущественные криминально-финансовые корпорации, предпочитающие разрешать кризисные моменты контрольным выстрелом в голову. Они знают, что если дойдет до суда, о священном для демократии праве убийцы на жизнь позаботится оплаченный ими закон.

Кстати, при Сталине смертная казнь не называлась «высшей мерой наказания». При чем здесь наказание, когда оно предусматривает исправление провинившегося, наставление на путь истинный оступившегося? Злостных преступников приговаривали к «высшей мере социальной защиты». Общество защищало себя от порочных изгоев, лишившихся права жить. Немногие воры в законе рисковали пойти на «мокруху». Тех, кого ничто не останавливало, называли «мокрушниками», и существовали они обособленно от братвы.

С вводом моратория на смертную казнь мутация увенчалась полным преображением «мокрушников». Стрелять стали все. Если что, адвокаты-блатари отмажут от «многая лета» отсидки, а малые срока - это все равно что погулять вышел в ожидании «помиловки». И дарованная воля не утомит ожиданием. А там и законные разборки со свидетелями предыдущего: «Вот ты теперь и ответишь за гнилой базар. Щас отойдем во двор, сюда вот, там и застрелим. Не бойся, больно не будет. Сзади в голову - не заметишь даже. Только не дергайся, не шуми, а то сделаем больно...»

А за воротами уже Генри Резник поджидает, готовый любому суду доказать, что обвинения в адрес его клиента носят исключительно политический характер.

Кто она, золотая рыбка?

Борьба с коррупцией, провозглашенная сурово надувавшим щеки Медведевым в начале его президентства, обернулась полной противоположностью, слегка завуалированной либерализацией судебно-правовой системы и глубоким конфликтом интересов между Генпрокуратурой и Следственным комитетом РФ. Раздрай напоминает бытовую свару пушкинских старика со старухой. Любо-дорого наблюдать и сопоставлять. «Старику» Юрию Чайке, кажется, ничего не надобно от золотой рыбки - усидеть бы в кресле. Но «старуха» Бастрыкин не обещает ему легкой жизни до пенсии. Взял и пересажал с десяток подмосковных прокуроров, крышевавших подпольный игорный бизнес. Пришлось все же «старику» брать за жабры государыню рыбку, и арестованные прокуроры обрели свободу, за исключением генерал-майора юстиции Александра Игнатенко, сдуру подавшегося в бега. Да и тому ничего, кроме испуга, судя по всему, не грозит.