Кэт Мартин - Украденная невинность

Подумав так, девушка внутренне улыбнулась и добавила: кроме разве что Мэттью Ситона в тот день, когда он отшлепал ее.

Наконец они вышли из павильона на дневной свет.

– Папа Реджи, это самый счастливый день в моей жизни. Тысячу раз спасибо за то, что взяли меня с собой!

– Вот еще! – ворчливо отмахнулся маркиз, донельзя довольный. – Я сделал это исключительно из эгоистичных побуждений. На самом деле я должен вас благодарить за то, что составили мне компанию.

Однако при свете дня стала заметнее нездоровая краснота на его щеках, подчеркнутая снежной белизной волос. Джессика заметила, как лицо маркиза обострилось, и встревожилась.

– К несчастью, – сказал Реджинальд Ситон, подтверждая ее опасения, – я уже не так вынослив, как прежде. Похоже, моя подагра начинает разыгрываться. Надеюсь, дети мои, вы не будете в претензии, если я вернусь в «Ангел и меч»?

Это был постоялый двор, известный своей респектабельностью. Маркиз заранее послал туда лакея с поручением снять комнаты, и прошедшую ночь они провели отлично.

– Вам самое время отдохнуть, – согласилась Джессика с облегчением, беря его под руку.

– Мне тоже так кажется, – добавил Мэттью.

– А куда, позвольте спросить, идете вы двое? – брюзгливо осведомился маркиз, отнимая руку.

– С вами, конечно, – удивленно ответила Джессика.

– Какая нелепость! Вы находитесь в расцвете молодости и в добром здравии, так почему бы вам не остаться и не продолжить осмотр ярмарки? Когда устанете, вернетесь.

– Нет-нет, с нашей стороны это…

– …совершенно естественно. Не так ли, мой мальчик? – спросил маркиз многозначительно.

– Я вполне согласен с отцом, мисс Фокс, – беспечным тоном обратился Мэттью к Джессике (лицо его разве что самую малость омрачилось). – День в самом разгаре, погода прекрасная, и потом, здесь еще столько диковинок!

– Да, но как же папа Реджи?

– Вспомните, на постоялом дворе осталось по меньшей мере полдюжины нашей прислуги. В экипаже ждет лакей, способный сопроводить отца не хуже, чем мы с вами, а камердинер устроит его в комнатах со всевозможным удобством. – При этом сын обратил к маркизу взгляд, полный скрытой насмешки: – Я верно излагаю, отец?

– Совершенно верно, мой мальчик, вернее и быть не может. – Папа Реджи наклонился и запечатлел поцелуй на щеке Джессики, – Развлекайся, дорогая моя. Вечером ты сможешь вес мне рассказать.

Она кивнула. Разумеется, в душе у нее сохранилось легкое ощущение вины за то, что маркизу придется коротать время в одиночестве, но даже это не заставило померкнуть радость от предвкушения новых чудес.

– Я провожу отца до экипажа, чтобы его не затолкали в давке, а вы оставайтесь прямо здесь, перед сапожной лавкой. Это займет не более пяти минут.

– Конечно, конечно…

Джессика кивнула, но взгляд ее уже переместился с уходящих спутников к соседнему прилавку, на котором выставлялась всевозможная выпечка. Два парня бились там об заклад, кто съест больше овсянки. Поскольку соревнование устроил сам пекарь, чтобы привлечь возможных покупателей, победителя ожидала награда в виде мясного пирога.

– Да не вздумайте бродить по ярмарке в одиночку! – с нажимом предупредил Мэттью, который обернулся и заметил ее напряженный интерес. – Здесь слишком много народу, и нам часами придется разыскивать друг друга.

Девушка снова механически кивнула, едва ли осознав смысл предостережения. Толпа бурлила вокруг, как река в половодье, закручивалась водоворотами, в ней наблюдались свои приливы и отливы. Последним, что видела Джессика, была рука маркиза, помахавшего ей. Затем обоих се спутников поглотила человеческая река. Ноги сами понесли се в сторону спорщиков, перед каждым из которых стояла громадная миска дымящейся овсянки, сваренной на цельном молоке, обильно политой топленым маслом и сдобренной сахаром. Раз за разом в кашу опускались ложки, больше похожие на черпаки, подхватывавшие изрядную порцию варева, и поднимались к раскрытым ртам.

Джессика улыбалась не без сочувствия. Она знала, что оба едока расплатятся за спор несварением желудка, не так уж часто наполняемого доверху, но могла понять их горячее желание выиграть.

– Лопни мои глаза! Неужто я вижу свою пропащую сестричку?

Ей показалось, что несварение началось в се собственном желудке. Джессика резко повернулась на звук слишком хорошо знакомого голоса.

– Д-д-дэнни? – пролепетала она, чувствуя, что внутри нарастает частая мелкая дрожь. – Во-вот уж не ожидала тебя здесь встретить!