Владислав Тимофе - Сумрак в конце туннеля (сборник)

С долгим, шипящим выдохом Рэд все-таки опустил кулаки. Успокаиваясь, встряхнулся, подобно собаке после купания, и уставился на костер.

– Говори.

– Я тебя понимаю, Тох, – несмело начал Котя. – Ну, насколько вообще возможно понять. С твоей стороны я выгляжу последней тварью и предателем, ведь кому как не мне знать, кем она была для тебя.

– Это я и без тебя знаю, – отрезал Рэд.

– Не перебивай! – вскинулся было Котя, но осел под тяжелым взглядом Антона. – Не перебивай , пожалуйста, иначе я просто не смогу закончить…

Он немного помолчал, ворочая веточкой костер. Угли отзывались на подобную ласку успокаивающим потрескиванием. В воздух начали подниматься лохмотья тлеющего пепла, в некоем подобии танца разнося крохотные искорки света по округе.

– Она безумно тебя любила. Настолько сильно, что не нашла в себе сил признаться тебе в том, что попала под «Молчун». И тогда она пришла ко мне. Ната знала, ты мне как брат, и я готов на все ради тебя. Как оказалось, ради тебя я готов даже на предательство, – Котя судорожно сглотнул, ожидая новую порцию гнева.

Ее не последовало.

– Она уговорила меня… да что уж тут! Мы вместе это придумали. Будто она ушла ко мне, в мое поселение. Зная тебя, мы решили – ты не последуешь за ней, если поймешь, что все это ее твердое решение… Ты всегда уважал ее право делать выбор. Ту записку… Как она плакала, Антош, когда ее писала. Пожалуй, это бы л последний раз, когда она испытывала такие сильные эмоции… Мы ушли. И вскоре она исчезла, как и все инфицированные. Я никогда не забуду тот пустой взгляд серых глаз, тусклую тень улыбки и слово, с которым она ушла…

– Какое слово? – голос Антона сорвался. От подступившего к горлу кома стало трудно дышать.

– «Антон», – прошептал Котя.

Наступившую звенящую тишину разбавлял лишь треск костра и свистящий храп спящего вора. «Наташенька, звездочка моя…»

– Ну, зачем вы так со мной поступили?!! Нет, не вы! Ты! Ты должен был прийти ко мне!!!

– Вы чего там разорались, бабоньки? – Гамлет, кряхтя, повернулся к огню. – Из-за какой-то дохлой телки такой сон не дали досмотреть! Эх, я там так одну!

Счастливо улыбаясь во весь щербатый рот, он недвусмысленным жестом показал, что именно делал в своем сне. Антон начал подниматься на ноги, угрожающе рыча:

;– Рот свой закрой, мразь! Эта, как ты посмел выразиться, «телка» твою шкуру спасла! Или ты думал, что те раны от побоев сами собой зашились?!

Гамлет в нерешительности замер.

– Каких побоев?..

– А тех самых, когда тебя поймали. Не помнишь уже? Хорошо тебя тогда приложили. Надо б повторить для профилактики.

Взгляд вора потух, лишь в уголках глаз плясали отблески от костра.

– Он убил тех детей!!!

– Ублюдок!!!

– Порвать его!

– Они защищают убийцу!

До сего момента державшие его охранники испуганно шарахаются в стороны от наседающей толпы. Его избитое, измученное тело падает на холодную землю. Нет сил подняться. Нет сил дышать. Даже харкать кровью больше нет сил. Разъяренная толпа все ближе. Вот и первый удар. Боли уже почти нет. Почти. Ее далекий отголосок трогает помутненный разум. Тьма… А потом – голос. Тихий, ласковый. Нежные прикосновения теплых рук.

– Ну, потерпи еще чуть-чуть, я почти закончила.

Тусклые блики керосиновой лампы режут глаза. Ничего не видно. Только тонкий женский силуэт, обрамленный ярким белым светом. Ангел.

– Ната, ты хоть понимаешь…

– Я понимаю больше вашего. Может, он и не виноват вовсе, а его отдали толпе на линчевание. Мы же люди, не звери…

«Ой ли, ангел, ой ли…»

Тьма…

Не обращая внимания на пышущего яростью Рэда, Гамлет вновь лег на лежанку и повернулся к костру спиной.

– Не понимаю, о чем ты. Спите. Завтра тяжелый день…

– *censored*.

Когда спутники утихомирились, вор незаметно задрал рукав правой руки. На плече, рядом с застарелым рваным шрамом, обрамленным мелкими белыми точками шва, разрасталось отвратительное серое пятно. Кожа руки уже покрылась крохотными зудящими язвочками. «Так быстро растет… – с тихим вздохом мужчина опустил рукав. – Хочется верить, что Шар – не просто бредни. Тогда еще есть шанс… Наташа, значит…»

* * *

Трое мужчин застыли в нерешительности, силясь рассмотреть явившиеся им препятствие. Тоненький лучик света диодного фонаря как-то неестественно обрывался в паре метров от них, утопая в кромешной тьме. Стена застывшего снегопада. Стоп-кадр из фильма ужасов, по глупой ошибке названного их жизнью.

– Так это и есть Граница? – ошеломленно пробормотал Котя.