Цаплин Владимир - Странная цивилизация

ОБНАЖИТЬ причины сегодняшнихпротиворечий, грозящих вылиться в антиутопию или неуправляемую катастрофу взаимоуничтожения;

НАМЕТИТЬ путь выхода из современного кризиса, чтобы не только бескровно разрешить сегодняшние противоречия, но и перейти к построению гармоничной и прогрессивной Интеллектуальной Цивилизации.

Автор старался сделать изложение последовательным, отвечающим требованиям логики, принятой в естественнонаучных работах, реалистичным и, одновременно, доступным и легким для широкого круга читателей.

Для этого:

• Изложение разбито на отдельные разделы и темы.

• Каждой теме предшествует краткое содержание, делающее прочтение книги быстрым и легким.

• Темы разбиты на параграфы в соответствии с логикой изложения темы.

• Вопросы, не существенные для логики изложения, но важные для темы книги, вынесены в раздел «Размышления и статьи» в конце книги.

• Вводится «Словарь понятий» (в начале книги), включающий несколько авторских или требующих определения понятий, с указанием страниц.

• Ссылки, термины, некоторые параллели и отступления отмечены цифрами и пояснены в разделе «Примечания».

• Графики носят иллюстративный характер и не требуют специальной подготовки.

• Цитаты даны наклонным шрифтом. Выделения жирным шрифтом во всех цитатах сделаны автором.

• Логика изложения отражена в названиях частей книги: «Мифы цивилизации», «От разумности к мышлению», «Социальная глобализация», «Интеллектуальная Цивилизация» и «Размышления и статьи».

Многие оценки и выводы, сделанные в книге, выглядят резкими, но цель не шокировать читателя или возможного оппонента, а показать мифичность, стереотипичность и несовместимость ряда привычных и «фундаментальных» представлений со здравым смыслом. Они - следствие массового непонимания, что причина становления цивилизации и форм существующей организации общества в стремлении найти баланс в незамысловатом сочетании стимулов: стремления к комфортности ощущений[1], безопасности, стабильности и удовлетворения врожденных инстинктов. Эти стимулы привели к появлению первых сообществ людей, правил поведения, породили общественно-экономические формации, мораль и нравственность, законы, действующие в обществе, представления о всеобщем равенстве, гуманизме и т.д.

При общей схожести этих стимулов для каждого человека, конкретные стремления и поступки определяются условиями жизни, физическим и душевным самочувствием, инстинктами, возрастом, образованием, знанием и интерпретацией истории, эгоизмом и альтруизмом, природными потребностями, разнообразнейшими интересами, требованиями жизни в конкретном окружении, внешними и внутренними запретами, мифами[2], стереотипами, предрассудками и отношениемко всем этим явлениям. Отношение, в свою очередь, может зависеть от темперамента, быть иррациональным или покоиться на общей образованности, традициях и обычаях, быть примитивным или революционным, подсознательным или осознанным, местным или глобальным, научным или лженаучным… Не стоит забывать также об интенсивности и разной приоритетности этих характеристик, которые также чрезвычайно многообразны. Если умножить численность человечества, которое уже достигло шести с половиной миллиардов, на число индивидуальных мотивов поведения, то количество сочетаний будет выражаться невообразимо большой величиной, на многие десятки порядков превышающей численность человечества. Причем это число продолжает расти с увеличением объема знаний, усложнением технологии и отношений между людьми и сообществами.

Становится очевидным, что совмещение социального образа жизни и желания стабильности при реализация хотя бы частиэтих мотивов, требует каких-то форм организации, что приводило и приводит к многообразию правил взаимоотношений и общественно-экономических формаций. Крайними проявлениями этих формаций являются либо диктатурас ее произволом, многочисленными ограничениями и трагическими злоупотреблениями, либо демократия, которая вроде бы декларирует свободу личности.

Диктатура способна сообщить обществу некоторую упорядоченность и стабильность, силой подавляя стремления людей. «Упорядоченность» сопровождается сознательным оскоплением массового мышления, манипуляций сознанием, царствует произвол диктатора и поэтому, кроме стагнации и массовых жертв, диктатура ни к чему хорошему не приводит. Демократия также стабилизирует общество, провозглашая свободу многих человеческих проявлений, но, в условиях реального человечествавынуждена вводить бесконечное число законов, правил поведения и запретов. Довольно скоро число правил и запретов становится сравнимым с почти бесконечным многообразием человеческих проявлений, а в пределе даже превышает их. Кроме того, требуется все большее количество контролирующих людей и инстанций, и растущее привлечение силы, чтобы заставить следовать правилам и запретам. Одним из идеалов становится безусловное послушание, но оно, став доминирующим условием стабильности, также оскопляет разум, приводит к интеллектуальной деградации и тем самым также заводит общество в тупик. Демократия уподобляется диктатуре, что дало повод С. Лему написать: В тоталитарном государстве, где все человеческие дела стали государственным делом, только верховная власть имела право выбора жертвы. В государстве огромных личных свобод самозваные ликвидаторы зла свободны в его распознании и преследовании. …И тотальное подчинение авторитетам, и тотальное отрицание всякого подчинения сбрасывают со счетов совесть, по-разному приводя все к той же кровавой развязке [3]. Демократия становится в общий ряд случайных и временныхобщественно-экономических формаций и ее абсолютность является одним из мифов современной цивилизации.