Кирилл Бурносов - Балканы. Дракула

Папа принял рукопись, осторожно провел пальцами по переплету.

— Иди, сын мой, за тобой нет греха... — мягко промолвил он.

Хранитель с благоговением поцеловал Перстень Рыбака и, поклонившись, удалился. А Бенедикт Шестнадцатый уселся за стол, нацепил на нос очки и, вознеся молитву Всевышнему, раскрыл рукопись, которую, будь на то его воля, не хотел бы даже видеть.

«Сообщение фра Бернардо, личного посланника его святейшества Николая Пятого в землях венгров, валахов и османов, в год 1447 от Рождества Христова, дополненное подробным рассказом о страшных и кровавых событиях, происходивших в Трансильвании в годы правления князя Влада Дракула и его сына, Влада Дракула-Младшего, прозванного Цепешем»

Прочитав это название, папа тяжело вздохнул и бросил взгляд на стопку пожелтевших газет, принесенных по его требованию из архива. То были старые румынские и венгерские газеты с фотографиями расстрелянных Николае и Елены Чаушеску на первых полосах. Кричащий заголовок одной из передовиц гласил: «Антихрист был убит в Рождество!»

«Казнь супругов Чаушеску в Тырговиште сопровождалась католическими молитвами! — утверждалось в статье. — Кроме членов трибунала, судившего “Гения Карпат” и его жену, при расстреле присутствовали два католических священника, которые прибыли на военную базу в сопровождении солдат спецназа».

Никаких имен. Никаких намеков на принадлежность к тому или иному ордену. Конечно, прошло уже двадцать три года, но в архивах Ватикана ничто не пропадает бесследно. Если только... если только кто-то не уничтожает эту информацию специально.

Похоже, кому-то в Ватикане очень не хотелось предавать гласности имена тех католических священников, что читали когда-то молитвы над мертвыми телами Николае и Елены Чаушеску.

Возможно, этот «кто-то» проник в Серебряный Зверинец и выкрал оттуда фигурку, единственным предназначением которой было защищать своего обладателя от существ, пьющих кровь.

От вампиров.

Бенедикт Шестнадцатый, в миру Йозеф Алоиз Ратцингер, придвинул к себе старинный манускрипт и принялся разбирать выцветшие от времени буквы, написанные более пяти веков назад монахом по имени фра Бернардо.

Глава первая

1

— Кровь! — прохрипел умирающий рыцарь.

Копье пронзило его насквозь, пробив чешуйчатый панцирь и надетую под него легкую кольчугу персидской работы. Наконечник вошел под ребра и торчал из спины на добрых две ладони, перемазанный кровью и дерьмом из разорванных кишок. Исполинской мощи удар — но даже исполину оказалось не под силу вытащить копье, застрявшее в смятом переплетении стальных колец и посеребренных чешуек. Тогда он просто бросил копье вместе с наколотым на него рыцарем — тот так и остался стоять, ясеневое древко, упиравшееся в рыхлую землю, только согнулось под тяжестью навалившегося на него воина.

Влад подъехал и остановился в нескольких шагах от убитого. Судя по богатому доспеху, это был один из людей польского магната Радзивилла: пан Симон вывел на поле пятьсот конных рыцарей в расшитых золотом шелках и пылавших на солнце шлемах. За спинами у них реяли роскошные плюмажи из фазаньих перьев, а сбруи их боевых коней были украшены серебром и самоцве­тами.

Теперь перья их плюмажей втоптаны в землю, а кони хрипели в кровавой грязи, пытаясь подняться, — турки бросили против польской тяжелой конницы не солдат, а толпы обычных мужиков с острыми косами, перерубавшими лошадям сухожилия. Лошадей Владу было по-настоящему жаль.

Он обернулся к своим гайдукам: тем явно не терпелось приняться за убитого рыцаря. Панцирь безнадежно испорчен, жаль, но есть ведь еще наколенники, наплечники, щиток, закрывающий шею, шлем, наконец. Кто-то скажет — мародерство, но для этого поляка все уже позади, а у них впереди еще много битв. Может, снятый с убитого шлем спасет кому-нибудь из них жизнь.

Под тяжелым взглядом господина гайдуки опустили головы. Только Мирчо, самый молодой и дерзкий, продолжал нагловато ухмыляться: казалось, еще чуть-чуть, и он подмигнет Владу. Из него, пожалуй, выйдет толк, если воспитывать его как бойцового пса: лупить палкой, но бросать лучшие куски мяса.

— Похоронить, — приказал Влад. — Поляк покинет этот мир таким же нагим, каким в него и пришел. — Мирчо, ты со мной.

Наглая ухмылка гайдука мигом погасла. Но прежде чем он успел возразить (а он собирался, Влад видел это по глазам), убитый поднял голову и прохрипел:

— Кровь!

Влад соскочил с коня и подошел. Даже наколотый на копье, рыцарь возвышался над ним на полголовы, а Влад был не мал ростом. Залитые кровью глаза смотрели из-под поднятого забрала с тоской и мукой.