Сапаров А.Ю. - Сапаров.А.Ю. Логофет Василевса

-А Константин, наконец, тебя отпустили. Что Марфе захотелось посмотреть на настоящего мужика?- Засмеялся он.

-Понимаешь Ираклий, тут то-то непонятное. У нее была то ли монашка то ли лекарка - Евфимия, так вот она захотела со мной поговорить и даже попросила придти к ней завтра.

Ираклий побледнел:

-Костяй послушай моего совета, не ходи к ней. Она хоть и лекарка знатная, но дурная слава про нее ходит. Говорят, кто ей не понравится или обидит чем, исчезает бесследно, другую давно бы на костер отправили, за такие дела, а она живет и живет, похоже ее из императорского дворца защищают.

-Ираклий, так я уже пообещал придти, да вроде, я ее ничем не обидел. А поговорить с женщиной, да еще такой красивой совсем неплохо, может еще, о чем с ней сговоримся.- я засмеялся, мое сознание в молодом теле не воспринимало адекватно предупреждение товарища, и жаждало встречи с красивой женщиной.

Но Ираклий моего смеха не поддержал. Он продолжал сидеть с мрачным лицом:

-Смотри Костяй, я тебя предупредил, ты сам хозяин своей судьбы, но я бы на твоем месте туда не ходил.

Следующий день прошел хлопотно, мы сопровождали купца на склад, потом помогали перевозить товары по его лавкам, которых было несколько штук. Когда мы шли уже обратно к себе, Ираклий показал мне мрачный дом, с маленькими витражными окнами. Ограды вокруг дома практически не было, лишь небольшой каменный заборчик высотой около метра.

-Послушай, Ираклий, а почему Евфимия так живет, у нее большая охрана?

Тот посмотрел на меня:

-Я ведь тебе уже говорил, что ей не надо заборов, в городе ее боятся, как огня. Думаешь, ее вчера к купцу звали? Ничего подобного, она сама всегда знает, кто нуждается в лечении и приходит незваная.

После ужина, начинало темнеть, и я, одев, на всякий случай доспехи и оружие, отправился к Евфимии.

Когда я подходил к дому, уже почти совсем стемнело, и черный мрачный дом на фоне такого же неба создавал жуткое впечатление. Я почувствовал, как по коже пробежали мурашки, решительно шагнул вперед и громко зазвонил в колокольчик у дверей.

Почти сразу дверь распахнулась, и из проема на меня пахнуло ароматами благовоний, и я увидел Евфимию, которая на этот раз была одета совсем по-другому. Ее полупрозрачный наряд не скрывал ничего от упруго торчавших тяжелых грудей с коричневыми ареолами сосков до темного треугольника внизу живота. Губы были ярко накрашены, а аромат духов кружил мою бедную голову.

-Ну, наконец, ты соизволил придти, воин.- Улыбнулась хозяйка.- Я тебя заждалась, проходи, снимай свои доспехи, здесь они тебе не пригодятся. Если у нас с тобой и будет битва, мы в ней постараемся обойтись без них.

Я вошел в комнату, освещенную несколькими настенными светильниками, и присел у низенького столика, отделанного золотом, за который наверно можно купить приличный дом в Киеве. От аромата трав продолжала кружиться голова, Евфимия присела рядом со мной, запах мускуса шедший от нее еще больше усилил очарование этого места.

-Воин, тебе вчера не понравилось дешевое вино купца, вот попробуй моего.

И она поднесла мне золотой кубок, до краев наполненный темной жидкостью. Я пригубил его и понял, что я до этого ничего не знал о вине, это была наверно квинтэссенция того, что может дать виноград. Густая сладкая почти маслянистая жидкость обволакивала язык. Я не мог удержаться и глотками выпил кубок до дна. Перед моими глазами замелькали блестки, запорхали большие цветные бабочки, и сознание ушло.

Я лежал на качающейся поверхности, голова разрывалась от боли, неожиданно меня грубо ударили в бок, и раздался голос:

- Быстро вставай, чего разлегся пьяная скотина.

Я сел, мотая головой, и на меня обрушился ливень соленой воды. Когда я вновь был способен, хоть что-то увидеть, то понял, что сижу на палубе какого то корабля. Передо мной с пустым ведром стоял здоровенный мужик и ухмылялся. Поддавшись неожиданному приступу ярости, я вскочил и одним движением руки свернул ему шею. Сзади раздался испуганный возглас, и спину мне ожег сильный удар, от которого я упал на колени. Сделав кувырок вперед я вновь вскочил на ноги и повернулся, сзади стояли еще двое примерно таких же головорезов, у одного в руках был кнут, которым он очень ловко шелкал, старясь попасть по мне. Посмотрев по сторонам, я понял, что нахожусь на мостике галеры, внизу, задрав головы, вверх смотрели прикованные к скамейкам гребцы.

Оттуда неслись одобрительные возгласы. Я схватил, сломанный, бочонок, валявшийся рядом, и запустил им во владельца кнута. Бочонок с хлюпающим звуком ударил того в лоб, и он грохнулся на палубу. Второй выхватил здоровый нож, почти меч и со зверским выражением лица пошел на меня. Я, с пренебрежительной усмешкой, смотрел на него. Противник, пожалуй, не доставал и до подмышки, и мои руки были почти такой длины, как его с мечом. Не дойдя до меня несколько шагов, он заорал, бросил нож и, крича что-то невнятное, побежал вниз. В два шага я был у ножа, и пока надсмотрщик, или кто он был, съезжал по лестнице, прокачал его баланс и метнул. Нож вошел по рукоятку в верхнюю часть спины, и мой противник упал среди гребцов, сидящих на скамье. Там сразу началась суета, с пояса мертвеца содрали ремень с огромным ключом и сейчас передавали на нос галеры, где, по-видимому, был замок. Я же увидел, как откуда-то появилось несколько доспешных воинов, которые с проклятьями полезли ко мне наверх. Когда первый почти выскочил на мостик, я подпрыгнул и с силой ударил его в грудь, четыре человека, ломая перила, упали среди гребцов, воющих от восторга. Через пять минут раздетые трупы уже летели за борт, а открытая цепь лихорадочно выдергивалась рабами, которые, освободившись, с ревом начали разбегаться по галере.