Иван Сабило - Крупным планом (Роман-дневник). 2008

- Ты средний класс там видела? - пошутил я.

- Нет, не показали. А почему ты спросил?

- У нас теперь либералы тоже, как на Западе, стараются создать средний класс. Чтобы его представители были довольны, материально обеспечены, чтобы им всего хватало и не возникало желания за что-либо бороться, а уж тем более за что- либо отвечать. Вот минутку, сейчас...

Я снял с полки сборник публицистики Фолкнера, нашёл его выступление поч­ти полувековой давности и стал читать вслух:

«Дело в том, что однажды, в один прекрасный день, мы вдруг потеряли, забыли, а может быть, по доброй воле избавились от чего-то, что делало реальными сво­боду, независимость и чувство личной ответственности... Либо мы утратили это чувство, либо умышленно постарались от него избавиться. Возможно, мы реши­ли, что свобода не стоит того, чтобы нести такое тяжёлое бремя, как ответствен­ность, а может быть, мы просто упустили из виду, что нельзя быть свободным, если ты не добиваешься, не оберегаешь и не защищаешь от посягательств право быть ответственным за свою свободу. Не исключено также, что у нас её просто- напросто украли: уж много лет атмосфера нашей общественной жизни - радио, газеты, памфлеты, трактаты, речи политических деятелей - прямо-таки пропита­ны разглагольствованиями о «правах человека». Обратите внимание - не о долге, не об обязанностях, не об ответственности, но только о «правах», - разглаголь­ствованиями столь назойливыми и столь громкими, что громкость начинает у нас ассоциироваться с истинностью и нам начинает и впрямь казаться, что у человека нет ничего, кроме «прав». Причём не права на свободу и независимость, а с ними и возможность трудиться в поте лица своего, чтобы обрести то, что нятпи предки именовали счастьем, но лишь права побыстрее обменять свободу и независимость на освобождение от какой бы то ни было ответственности, права не зарабатывать, а получать. А в результате мы возводим в ранг чего-то общепринятого, но и весь­ма достойного то, что наши суровые предки презирали и осуждали всей душой, милостыню Так или иначе, чувство ответственности нами теперь утрачено... Но если мы умышленно от него избавились или о нём запамятовали, то всё равно, ничего, кроме презрения, мы не заслуживаем, и вполне вероятно, что в будущем (возможно, в самом недалёком будущем) мы скажем об этом, как сказал кто-то про одно из деяний Наполеона: это хуже, чем преступление, это - ошибка».

Прочитав это, я попросил прощения у Фолкнера за столь длинную цитату из него и спросил:

- Разве это не про нынешних нас с вами? Разве не нам нынче долдонят о за­щите «прав человека»? И это не сбой в сознании, а попытка людей бессовестных, эгоистичных, людей-эксплуататоров закрепить это право за собой. Что же касает­ся «среднего класса», то мне ближе понимание Достоевского: «Быть или гением, или никем, иного компромисса не принимаю». Средний класс - болото, таков мой категорический диагноз!

16 апреля. Вчера состоялась «сепаратная» конференция МЛФ. Не знаю, за­конна ли она, так как на ней не были представлены делегаты от Литфонда Москвы (3200 писателей) и большинства стран СНГ. По отрывочным сведениям, предсе­дателем МЛФ избран Станислав Куняев, его замом и генеральным директором - Переверзин.

Это удар по Кузнецову и по здравому смыслу. Остаётся надеяться, что Минюст не зарегистрирует новое образование и его руководство.

Сегодня - суд (последний и решительный?) в деле о незаконной продаже Ла­рионовым части здания «Дома Ростовых». Он явился продолжением ноябрьского суда. Его итог - оставить в силе решение Арбитражного суда, который постано­вил признать незаконной сделку Ларионова. Уф-ф, даже не верится, что наш суд может принять нормальное решение.

17 апреля. Посетил театр Моссовета. Смотрел спектакль по пьесе Виктора Мережко «Мужчины по выходным». Чушь несусветная, сделанная по лекалам психоанализа. Но в зале как-то откликались, посмеивались. А я чуть не стонал от ничтожности того, что показывали артисты.

Удивляет не театр, что ставит ахинею, а сам Виктор Иванович - автор сценари­ев хороших фильмов: «Полёты во сне и наяву», «Родня», «Одинокая женщина же­лает познакомиться». Но это было тогда, в советское время, и был умный, талант­ливый Мережко. Настали иные времена, и, судя по его спектаклю, от бывшего Виктора Ивановича ничего не осталось. Точнее, он превратился в пластилинового человечка и принимает формы, удобные для новых хозяев жизни. Какое-то шутов­ство, какая-то «жванеччина» на театральных подмостках, а не воспитание чувств.