Валерий Афанасьев - Тарси

И тут же черноглазый добавил:

- Без пулемета ехать нельзя.

- Так я за пулеметом, - отозвался симпатичный.

- А КАМАЗ кто поведет? Ты добро все здесь оставить хочешь? - спросил его черноглазый и тут же спросил у старика и его компании: - Эй, доходяги. Из вас кто-нибудь КАМАЗ водить умеет?

С пола тяжело поднялся Казарян.

- Я умею. Я шофером на КАМАЗе два года работал.

- Молоток, ара. КАМАЗ поведешь.

- Я без дедушки и друга никуда не поеду, - твердо сказал армянин, было видно, что ему очень больно, но стоял он прямо и, расправив плечи, насколько ему позволяла комплекция.

- И их с собой возьмём. Места хватит, - спокойно сказал бандит.

- А они тебе родня, что ли? - спросил спортивный и глумливо заржал.

Армянин спокойно посмотрел ему в глаза и сказал:

- Они мои кровные братья. Я теперь за них умереть могу.

Смех спортивного прервался.

- Давайте покойничков прямо здесь сожжем. В КАМАЗе две канистры с соляркой есть, и брикеты для печки остались. Я вчера не все выложил. Лень было, - сказал симпатичный.

С его предложением, так или иначе, все согласились. Из дальнего угла лобби вытащили разбитую мебель. Вытащили мебель из салона и даже стол охранника из аквариума, хотя в нем условно деревянной была только столешница из ламинированной ДСП. Кучу ломанной и не ломаной мебели свалили посредине вестибюля, накидали туда брошенных вещей, топочных брикетов и все это богатство полили соляркой из канистры. Затем принялись таскать трупы. Наверх жуткой пирамиды из мебели и тел погибших положили Кирилла и Валю. Их положили рядом, а руки соединили. Пусть даже эти неполные сутки, но они были счастливы.

Блидевский плакал ничуть не скрываясь, громко и в захлеб. Он обнимал мертвого сына. Армянин отвел адвоката в сторону. Спортивный бандит щедро полил соляркой из второй канистры тела сверху. О том, что от такого костра может сгореть весь дом, уже никто не думал. Последние события полностью вытеснили собой вообще все остальное. Говорить никто ничего не стал. В горле у деда стоял комок. Старику казалось, что он постарел еще на семьдесят лет. Постарели они все.

В вестибюле воняло соляркой. Спортивный банди вытащил фальшфейер из жилетки со множеством карманов и поджог его. Яркое шипящее пламя, сыпящее искрами вокруг, осветило дергающимся светом весь лобби.

- Ну, что? Пошли, а то угорим! - сказал спортивный и бросил факел к основанию пирамиды.

Политые соляркой трупы разгорались неспешно, но уверенно.

Старик вышел вслед за главным бандитом. Следом Казарян вывел Блидевского, аккуратно держа того за плечи. Блидвский уже не рыдал, а молча вздрагивал всем телом и захлёбываясь вдыхал воздух.

Симпатичный одел мотоциклетный шлем и легко запрыгнул в кузов, расположившись за пулеметом на турели. Черноглазый бандит обернулся к компании старика:

- Слышь, ара.

- Меня Тамик зовут.

- Вот что, Тамик. Сейчас садишься за руль КАМАЗа и едешь за нами. Будем ехать быстро. Старайся не отстать. Если дурковать начнешь. Это будет последнее, что ты на этом свете сделаешь. Скворец у нас парень меткий до ужаса и быстрый как детский понос. Скворец, подтверди.

- Ага. Я как Робин Гуд в любое яйцо попаду, только из пулемета.

- Молодец, Скворец. Понял, Тамик? Вывезем Вас из города. Доедем до накопителя, а там нас уже встречать будут. Дальше сами. Понятно?

- Понял я. Понял. Не волнуйся. Я на КАМАЗе быстрее всех гонял.

Деда и хнычущего Блидевского посадили на заднее сиденье пикапа. Хоть пикап и был здоровый, но места сзади было не так уж много. Спортивный усадил раненого черноглазого на пассажирское место, а сам сел за руль. Утробно заурчал двигатель машины. Они тронулись с места. Скворец несколькими очередями расчистил путь от появившихся зомби.

С жалобным звоном лопнули стекла подъезда в котором старик провел большую часть времени из последних пяти лет. Из разбитых окон повалили густой черный дым и вырвались языки красного пламени. Старик видел в некоторых окнах своего подъезда лица людей, но сделать уже ничего не мог.

- Вадик меня зовите или Смуглянка. Кому как нравится.

- Ефимыч, - привычно представился старик.

- Олег, - представился адвокат.

- Вы уважаемые извините, что так получилось. Бабенка и парень ваш. Но видит Бог, я не хотел этого. Честно.

- А зачем вы Валю убили? Неужели вам женщины не нужны? - мрачно спросил его старик.

- Эге. Спору нет, хороша девка. Так только куда нам ее брать прикажешь? К себе в обоз, что ли или к бабам нашим отправить? Мы же на легке летаем, она нам в багажнике без надобности, только груз лишний. А бабье наше в лагере ее сначала изувечит, а потом все равно на котлеты пустит. Ты что баб не знаешь? Там ей еще хуже было бы. Намучилась бы перед смертью раз эдак в двадцать больше чем здесь. Бабы они же без мозгов, одни эмоции. А убивать мы ее не хотели. Так попользовать, а потом, может, и отпустили бы. Только видишь, какая оказия получилась. Пацаны у нас злые совсем и на голову больные. Как кровь почувствуют, так им совсем башню сносит. Заигрались чутка. Сначала, видать, просто глумиться начали, а как она орать начала, так и конец ей настал. Помучилась бедняжка, смерть приняла лютую.