Мельнюшкин Игоревич - Затерявшийся. Дилогия

- Степан, тебе придётся с Евгением немного подраться. Смогёте?

- В лучшем виде отделаю.

- Но-но, у меня второй разряд по боксу, так что отделаю тебя как раз я.

- Забьёмся?

Ну, прямо как дети.

- Так, бить будете по очереди. Аккуратно, но сильно. Понятно.

Народ поскучнел - ну да, выпить, закусить, подраться, что ещё надо, чтобы снять стресс.

- Что с листовками? - спросил у Фефера.

- Передал. Сказали: спасибо, но мало.

Триста листовок для города это конечно капля в море, остальное ушло на просвещение окрестностей.

- Про бумагу спросил?

- Клятвенно обещали что будет. Сам Павел Ильич обещал кровь из носа.

- Кто?

- Да Лиховей.

- Кстати, как прошла встреча?

- Нормально, как вы и обещали, даже не удивился.

- О беседе с командованием не просил?

- Нет, даже не упоминал. Завтра должны были ещё раз встретиться, но боюсь после этого, - Герман мотнул головой в сторону окна. - Не получится. А чего рванули-то?

- Угу, вероятно многие сегодня и завтра будут сильно заняты. А сегодня из дома лучше не выходить. А рванули казармы.

- Сильно!

Как бы подтверждая мои слова, за окном раздался выстрел, затем ещё два и короткая автоматная очередь. Нет, дома лучше.

Стрельба на улице, хоть и редкая велась до ночи, ночью же только усилилась - похоже немцы здорово перенервничали и палили по каждой тени.

Количество немецких патрулей в городе не возросло, но теперь они передвигались не меньше чем по пять человек. Похоже, сегодня в лес никого не погнали или наша диверсия не удалась - слишком уж много немцев на улицах. Документы, пока дошёл до госпиталя, проверили трижды. У входа так же стоял усиленный пост из трёх солдат. Снега перед входом почти не было - какая-то смёрзшаяся темно-бурая масса. Промурыжили меня на входе минут двадцать, но в здание госпиталя всё ж таки пустили. Первое ощущение это запах! Такого насыщенного запаха карболки, крови и гниющей плоти раньше здесь не было. Амбре было много сильнее чем в наших санитарных землянках.

Просидев ещё два с половиной часа, наконец, увидел Ольгу, точнее её полупрозрачную бледную тень. Да уж, измотали сивку крутые горки. Даже радости в глазах, при виде меня не появилось, одна глухая усталость. Это что охлаждение чувств или, правда, до того умаялась?

Поговорить нормально не удалось. Оля сунула мне в руку какую-то коробку и шепнула что через пару часов, если ещё чего не случится, будет дома. Коробка была увесистой, кроме таблеток там оказались и ключи. За два часа сумел, ничего не спалив, ну если только излишне пережарил, приготовить сносный обед.

Хозяйка не вошла, а чуть ли не вползла в дверь.

- Я спать...

Э нет, так не пойдёт.

- Ты когда ела в последний раз?

- Не помню. Вчера...

- Тогда ещё полчаса без сна переживёшь.

Пришлось сначала умыть девушку ледяной водой, а затем кормить едва ли не с ложечки. Всё же я чувствовал за собой вину - работы хирургам госпиталя мы подбросили порядком. По словам очевидицы, что клевала носом передо над тарелкой, после взрыва в госпиталь доставили тридцать два человека. Но это было просто последней каплей, до этого в течении месяца нарастающим потоком везли раненых. В основном из-под Москвы. В последние дни этот поток особенно усилился, и что самое неприятное для хирургов, массово пошла гангрена. До того тоже попадались запущенные ранения, но сейчас, вероятно, на фронте истощились запасы медикаментов и перевязочных материалов, кроме того большое количество обморожений, вносило свою лепту. Вот почему у них вонь такая стоит.

- Каждая ампутация, это не просто кошмарная работа, где кровь, гной и вонь, - произнося эти слова девушка продолжала монотонно жевать, похоже это никак не действовало на её аппетит, да и аппетита того было чуть-чуть. - Это ещё слёзы и крики. Здоровые мужики ревут как дети, отказываясь от ампутаций. Им объясняют, что иначе они просто умрут, но сначала сгниют заживо, но те ничего уже не понимают. Я помню, как такие же немцы ещё осенью шутили и пытались заигрывать, сейчас их как будто подменили: худые, обмороженные, глаза затравленные. Костя, по-моему в них что-то ломается, не во всех, но во многих попавших к нам.

Ну да, ещё месяц назад это были победители, пусть даже кому-то из них и не везло, но теперь из несущих смерть и боль они превратились в эти смерть и боль принимающих. Тяжело - из сверхчеловека в измученного болью и страхом калеку.

- В городе тоже всё плохо... - глаза у Ольги уже закрылись и теперь она отхлёбывала теплый напиток из морковного чая скорее на ощупь. - Медикаментов нет, а среди гражданских тиф, скарлатина, пневмонии, грипп, даже несколько случаев холеры. В таких условиях почти всё это смертельно. Вы у себя там внимательно...